Порт-Артур (Том 2) - Степанов Александр Николаевич (читаемые книги читать .TXT) 📗
- Вдова-солдатка, добровольно пошла в полк рядовым. Носит солдатскую одежду и числится стрелком. Непривередлива и очень храбра. Несколько раз ходила в штыки, на моих глазах приколола японца, а как разойдется, то и я побаиваюсь ее!
- Обязательно познакомлюсь с ней, - решил Гудима.
Поболтав с полчаса, артиллеристы двинулись обратно. На батарее они застали Шуру, беседующую с солдатом-стрелком. Среднего роста, довольно полный, безусый, с мягким продолговатым лицом, он сразу обратил на себя внимание офицеров.
- Переодетая баба, - определил Гудима. - Тебя как зовут? - спросил он.
- Рядовой седьмой роты Двадцать пятого Восточно-Сибирского стрелкового полка Харитон Короткевич, - грудным женским голосом ответил солдат.
- Не слыхал я что-то у мужиков такого голоса, да и вид тебя выдает! Ежели ее вымыть да приодеть - ничего бабенка получится, - обернулся штабс-капитан к Звонареву.
Харитина - это была она - густо покраснела и свирепо взглянула на офицера.
- Ишь сердитая какая, мордашка! Зачем к нам пришла?
- К сестрице, на хворобу пожаловаться, вашбродь.
- На женскую, что ли? А то у вас самих есть ротные фельдшера, допытывался Гудима.
Харитина невнятно что-то забормотала в полном смущении.
- Оставьте ее в покое, Алексеи Андреевич, - заступился Звонарев.
Когда офицеры отошли, Харитина кивнула вслед штабс-капитану и хмуро спросила;
- Кто эта сволочь?
Шура покраснела.
- Тот, что с тобой разговаривал, - Гудима, а другой - Звонарев.
- Так это и есть твой? Ни в жизнь не спуталась бы с таким. А второй ничего, мухи, видать, не обидит зря, стеснительный. У него тоже зазноба есть?
- Нет, один он. Правда, к нему имеет приверженность дочка нашего генерала. Варей звать. Встречала, может? Все верхом скачет.
- Озорная такая, - знаю. На барышню и не похожа.
Харитина по-солдатски сплюнула через зубы и вздохнула.
- Ты бы лучше к молодому ушла: и красивый и человек хороший - бить, ругать не станет.
- Солдаты-то тебя, Харитина, не обижают? - поспешила переменить разговор Шура, - Пробовали было, так я живо отучила. Зато от офицеров проходу не было.
Потому к капитану ушла: боятся его и не трогают.
- А в Артур как попала?
- С шести лет осталась сиротой и пошла работать по людям. Как годы подошли - вышла замуж за лакея при станционном буфете. Жили хорошо, только вот бог деток не давал. Взяли на воспитание сиротку-китайчонка. Война началась. Забрали мужа в Артур, осталась я одна с малолетком. Опостылело все. Решила ехать к мужу. Подстриглась, переоделась железнодорожником и добралась в Артур. Командир полка, спасибо ему, разрешил мне состоять при полковом лазарете. Так и жила до августа, а на самое преображение ранили моего... Он через три дня и помер. Поплакала на могилке, да и решила за него с японцами посчитаться...
Появление Звонарева прервало их разговор.
- Отнесите, пожалуйста, Харитина, этот чертеж своему капитану, - попросил он.
Харитина старательно свернула бумагу и, отдав честь, ушла.
- Вот вам, Шура, и подруга здесь нашлась. Не знаете, как она попала в солдаты?
Шура передала прапорщику историю Короткевич.
- Зря это она вернулась в полк: шла бы работать в госпиталь, там женщин не хватает, а в окопах и без нее обойдутся. Да и вам, по-моему, здесь делать нечего. Жили бы у своих на Утесе, все постепенно и вошло бы в норму.
Шура неожиданно всхлипнула и залилась слезами.
- Хоть бы вы меня не попрекали!
- Я и не думал вас обижать, - растерялся Звонарев. - К слову пришлось.
- С чего ты нюни распустила? - неожиданно появился Гудима. - Иди в блиндаж и приведи себя в порядок. Не терплю слезливых и сопливых физиономий!
"Не сладко, однако, живется бедной девушке", - подумал прапорщик и двинулся на Залитерную.
Борей ко уже ждал его с завтраком. Выслушав рассказ прапорщика, поручик ругнул Гудиму, пожалел Шуру и выразил желание познакомиться с Харитиной.
- Занятная бабенка, не приходилось еще встречав таких. Поинтереснее многих наших барынь и барышень.
- Оли Селениной, например?
Борейко насупился и сердито засопел.
- Каждая хороша в своем роде, - примирительно буркнул он после минутного молчания. - Какой у тебя паршивый язык стал в последнее время, Сережа! Это все влияние твоей милейшей амазонки. Та на редкость умеет говорить всякие неприятности и при этом еще с невинным видом, - недовольно бурчал поручик.
Стук в дверь перебил этот разговор.
- Войди! - крикнул Борейко, думая, что это солдат.
Но на пороге появился странный субъект, бритый, одетый в офицерскую форму без погон, с белой повязкой на левой руке, на которой четко виднелись две буквы - "В. К. ".
- Дворянин Ножин, - представился он, отдавая честь.
- Попович Борейко, - поднялся поручик навстречу гостю.
На лице Ножина появилось выражение растерянности и удивления.
- Я вас не понимаю...
- Вы изволили довести до моего сведения, что принадлежите к благородному российскому дворянству. Поэтому я почел за должное сообщить вам, что я происхожу из кутейников, - не моргнув глазом ответил Борейко. - Что касается тебя, Сережа, то, право, не знаю, кто ты по своему происхождению.
- Из интеллигентов, если такое сословие имеется, - улыбнулся Звонарев.
- Очень приятно, - пожал ему руку Ножин, все еще не оправившийся от удивления.
- Прошу садиться. Иван, подай стакан! - скомандовал Борейко денщику. Чем могу быть вам полезен?
- Я состою военным корреспондентом артурской газеты "Новый край"...
- Артурская сплетница тож, - проворчал поручик.
- Я не согласен с такой оценкой нашей деятельности.
- Описываете мифические генеральские подвиги, а о настоящих героях-солдатах и матросах - молчите. Послушать вас, так весь Артур держится на Стесселе, Никитине, Фоке и прочей сволочи. И все свое внимание уделяете тому, что сказала, что подумала и о чем не думала Вера Алексеевна, какой готовят обед у генерала Смирнова, сколько раз мадемуазель Белая встречалась с Звонаревым, - гудел Борейко.
- Оставь меня в покое, Борис! - вспыхнул прапорщик.
Ножин недоумевающе глядел на обоих офицеров.
- Мадемуазель Белую я не имею чести знать, и вообще о ней, насколько мне известно, никогда ничего не писалось!
