Психоэкология реальности. Русское бардо (СИ) - Бухтояров Александр Александрович (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
Совершенно — всегда великолепно. Великолепное — всегда трагично.
Лежа на поверхности Океана Вечности в соприкосновении с первым кругом посвященных я вижу и слышу обворожительную музыку Вселенной. Она загорается зелеными сполохами над самым горизонтом. Сполохи обретают ритм. Ритм порождает мотив. Сполохи становятся каскадами. Музыка над горизонтом порождает музыку остального неба, вытягивая ее из неба, как любовница вытягивает в круг парня из толпы. И нет той музыке начала — и нет конца. Лишь временами, когда кажется, что насыщение обертонами слившихся начал достигает предела, музыка избирает своего нового «вождя». Он вносит в мотив неспешное совершенство, в котором дружно сочетаются и находят свое выражение бродячие толпы субмотивов. Музыка становится совершенней, то тут, то там, она обретает торжественную завершенность, готовясь породить Другого.
Но всегда ли от великолепия встречи с другим мы испытываем одно лишь восхищение? Всегда мы испытываем только трагичность расставания с тем, что уже прожито, с тем, что нам известно. Хочешь быть великим — (богатым, счастливым и т. д.) — будь им! — сказал Козьма Прутков. Развивать свою мысль дальше Козьма в лице братьев Жемчужниковых не стали-с.
А мысль проста — стать-то стал, но как жить дальше?
ИГРЫ СОВЕРШЕННЫХ. ПРОДОЛЖЕНИЕ
На поверхность событий жизни всплывает проблема, глобальное значение которой первоначально оценить крайне сложно. Обнаруживается, что съесть целое яблоко знания никто не может — слишком маленький рот. Адам не вкусил яблока познания, а лишь слегка надкусил его. А будучи лишь надкушенным, это яблоко рискует сгнить так и не дождавшись, пока его съест человек.
В более формализованном виде проблема состоит в том, что существует жесточайшее противоречие между бездной информации, необходимой для осознанного вхождения в Универсум и конкретными информационными возможностями конкретного человека.
Это порождает массу коллизий. Малый понимает в Великом то, что хочет в нем понять. А хочет то, что может.
«Великий» понимает все. Потому он совсем не хочет того, чего хочет «Малый». Малый ищет понимания. Великий — Совершенства. При выборе агрессивной формы поведения «Малый» немедленно втаптывает «Великого» в грязь.
«Великий» собирает малых в толпы и посылает убивать друг друга Мир третьего тысячелетия — это единорог, упершийся в информационное изобилие. Однако человек безмозглый в нем также без мозга, как и некогда в мире информационного дефицита.
Конармеец Шилов не имел развитого представления о мире из-за того, что читал только «окопную правду».
Компьютерщик Шилов не имеет его же из-за того, что насмерть заблудился в тысячах «правд».
И первое и второе обстоятельство составляют широкое поле для информационных войн.
— Фрагмент в обыденном:
Работая над законопроектом, защищающим психосферу, я ознакомился с тем, каким образом в Германии была разрешена проблема денацификации в области средств массовой информации. Говоря кратко, это было ничем иным, как отменой монополии на «»правду»» удерживаемой одной партией. СМИ стали «многопартийными», представляющими «на выбор» целый идеологический спектр. Эта «механическая» мера была дополнена этической — через этику журналиста. Однако нацизм как тлел, так и продолжает тлеть, готовый вспыхнуть в любой подходящий момент.
Массированное нашествие «свободных» СМИ и рекламы принесло, хотя и в другой области, угрозы не меньше, чем некогда фашизм. Сегодня нам всем угрожает новая Хиросима — информационная. Суть ее — необратимое разрушение информационной среды обитания и, как следствие, "моральная зима".
Есть ли выход из этого тупика? Всевышний позаботился об этом. Номогенетически мир устроен так, что в нем всегда есть не тупиковая ветвь развития. Правда поначалу эта ветвь — лишь малый ручеек, про который никто не знает, что это уже Волга.
Дело в том, что с проблемой «ограничения по человеку», в том числе и информационного, люди уже столкнулись. Произошло это первоначально в авиации и космонавтике. Когда-то техника пилотирования базировалась на двух «приборах» — капоте и горизонте. (Летчики шутили: капот — горизонт — чемодан — вокзал — и долой из авиации.) Потом появились высотомеры и указатели скорости. Это явно помогало летчику, давало ему новые возможности. Новые возможности породили фетиш приборного оборудования, которое якобы и выдавало новые возможности. Уже в кабине Ту — 16 приборы стояли в шесть рядов по 8 приборов в ряду и ориентировка по ним методом равномерного считывания оказалась невозможным делом.
Но кроме стрелочных приборов, кабина оказалась утыкана рычагами и выключателями так, что в ней буквально не оставалось «живого места». Летчики стали ошибаться — и тогда их вызывали на партком. Там им говорили, что ошибаться может любой человек, за исключением коммунистов, наказывали и отпускали летать дальше.
Однако ошибки повторялись. Их игнорирование начало приводить к тому, что в следующем поколении летательных аппаратов летчик становится «врагом № 1».
Однажды пионера эргономики В.А. Пономаренко вызвали на «ковер» конструкторы и вопросили: вот вы стоите на защите летчиков, а из-за их ошибок разбились 6 из 10 самолетов Ту — 22!
Возможно это так, но без летчиков давно бы разбились все 10, - ответил ученый. Ответ лежал на поверхности. Человек не может «съесть» за раз горы информации. Сколько ни наваливай на его информации — он не воспримет ее больше, чем способен «переварить». Дальнейшее увеличение числа приборов приводит к обратному эффекту — утере ь них как в шуме жизненно важной информации и утрате активности пилотом.
И тогда в авиации началось то, что сегодня идет в СМИ и рекламе. Некоторые приборы стали рекламу), чтобы на них «застревал» глаз. Их стали комбинировать (смотри рекламу посредине фильма, бегущую строку и т. п.). На некоторые рычаги стали ставить скобы, коды и т. д.
При отслеживании взгляда пилота обнаружилось, что как бы много не было в кабине приборов, львиную долю времени летчик уделяет авиагоризонту. А чтобы пилот не засыпал, в оборудовании был внедрен принцип «активного оператора». По сути это есть принцип Игры, специально разработанной для поддержки необходимых навыков и уровня внимания, своеобразный информационный «эликсир бодрости».
Жизнь человека есть как минимум наполовину информационная игра.
— Фрагмент в измененном состоянии сознания:
Интересное дело! Все «видят» НЛО, а я ни разу не видел. Вхожу в «ноль» и вызываю НЛО, если оно есть. «Является» аппарат, похожий на самолет, однако внутри — просторная кабина, обзор из нее — полный. «Инструктор» находится «за кадром». Связь — телепатическая.
Сажусь на сиденье пилота, но не привязываюсь. Подсказка: перегрузка здесь всегда равна единице, т. к. движение происходит по оси Векторного Потенциала. Привязываться ремнями смысла нет. Ручка управления — как на самолете. Вопрошаю: неужели ничего более оригинального не придумано в Космосе? Ответ: не придумано.
Ручка — это совершенно.
Вопрос: а как же летать? Ответ: пробуй и полетишь. Пробую работать как на самолете. Аппарат вращается, но движения его напоминают многокилометровые скачки. Приноравливаюсь к аппарату — и с удивлением ощущаю, что он тоже «приноравливается» ко мне. Очень быстро мы друг друга «находим». Аппарат адаптируется к моей профессиограмме. Но в чем-то и я ее изменил.
Полет был прекрасен — то, что нужно было увидеть крупным планом — тут же приближалось. Приборов — никаких. Только нужные для данного случая параметры полета, высвеченные на лобовом стекле. Это был режим полета птицы. Это был совершенный полет.
А если я в боевом полете и у меня есть вооружение? Все радикально изменилось. Небо и земля исчезли, я летел в некоторой «боевой» информационной среде, которая мне была интуитивно ясна. Это была своеобразная карта боевой обстановки. Причем она была сложна Нельзя ли попроще? — Нет, здесь нельзя. Все, что можно было просчитать — просчитано. Остальное можешь сделать только ты сам, ибо от этого зависит твоя жизнь. Кстати, и наша тоже. Мы неспособны принимать истинные решения. Те, где ты, используя спонтанный характер своего сознания, включишь режимы, которые не могут быть просчитаны никак.
