Последняя граница. Дрейфующая станция «Зет» - Маклин Алистер (читать книги онлайн бесплатно полностью TXT, FB2) 📗
— Ну, ну, ну, мистер Буль! Интересно. В высшей степени интересно. Вы, как хамелеон, изменяете свою личность в зависимости от того или иного момента. Имя, место рождения, профессия, даже ваша национальность — все меняется в одну минуту. Примечательное превращение... — Он изучил каждый из комплектов документов, держа каждый комплект в одной из рук. — Какому из них нужно верить?
— Австрийские бумаги фальшивые, — буркнул Рейнольдс. В первый раз он перестал говорить по-немецки и перешел на беглый разговорный венгерский. — Мне сообщили, что моя мать, жившая многие годы в Вене, умирает. Мне нужно было получить эти документы.
— А... Конечно! И ваша мать?..
— Ее больше нет. — Рейнольдс перекрестился. — Вы можете найти сообщение о ее смерти в газете за вторник. Мария Ракоши.
— Я сейчас нахожусь в таком состоянии, что был бы удивлен, не найдя этого сообщения, — Жендрё тоже заговорил по-венгерски, но говор у него был не будапештский.
В этом Рейнольдс был уверен. Он провел слишком много напряженных месяцев, изучая все оттенки венгерских диалектов, все идиомы и народные выражения на уроках у экс-профессора центральных европейских языков Будапештского университета.
Жендрё заговорил снова:
— Трагическая интермедия, я в этом уверен. Снимаю шляпу и молча преклоняюсь. То есть, вы понимаете, это сказано мной метафорически. Значит, вы утверждаете, что настоящее ваше имя Лайош Ракоши? Действительно, очень известное имя.
— Да, настоящее. И очень распространенное. Вы найдете в архивах мое имя, дату рождения, адрес, дату женитьбы, а также мои...
— Пощадите меня! — Жендрё протестующе поднял руку. — Я в этом не сомневаюсь. Я не сомневаюсь, что вы можете показать мне даже школьную парту, на которой вырезаны ваши инициалы, и показать женщину, ко-торой, когда та была маленькой, вы носили домой из школы портфель. И это ни в малейшей степени меня не тронет. На меня производит впечатление не только ваша чрезвычайная тщательность, но и ваших начальников, которые так отлично подготовили вас для выполнения поставленной задачи. Не помню, чтобы я сталкивался прежде с чем-то подобным.
— Вы говорите загадками, полковник Жендрё. Я просто обыкновенный житель Будапешта. Я могу доказать это. Ладно, у меня были фальшивые австрийские документы, но моя мать умерла, и я вынужден был пойти на это нарушение. Но я не совершал преступления против нашей страны. Безусловно, вы это понимаете. Если бы я захотел, то остался на Западе. Но я не стремился к этому, моя страна — это моя страна, а Будапешт — мой дом. Вот почему я вернулся.
— Маленькая поправка, — пробормотал Жендрё. — Вы не возвращаетесь снова в Будапешт, а едете туда. Вполне вероятно, впервые в своей жизни. — Он посмотрел Рейнольдсу прямо в глаза, и выражение его лица изменилось. — Сзади!
Рейнольдс обернулся на секунду раньше, чем понял, что Жендрё выкрикнул это по-английски. В глазах и голосе полковника он не уловил ничего такого, что подчеркивало бы смысл его выкрика. Рейнольдс медленно повернулся к нему лицом с почти скучающим выражением.
— Школьный трюк. Я говорю по-английски. — Он заговорил на английском. — Почему мне это нужно отрицать? Мой дорогой полковник, если бы вы были коренным жителем Будапешта, а вы таковым не являетесь, то знали бы, что в городе подобных мне, говорящих по-английски, не меньше пятидесяти тысяч человек. Почему такое распространенное знание должно вызывать подозрение?
— Ради всего святого! — Жендрё хлопнул себя ладонью по бедру. — Это замечательно. Действительно, замечательно. Я завидую вам как профессионал. Чтобы англичанин или американец, но, думаю... скорее англичанин, потому что американский акцент практически невозможно скрыть. Так вот, чтобы англичанин говорил по-венгерски с будапештским акцентом так же отлично, как вы, это прекрасно. Но англичанин, говорящий по-английски с будапештским акцентом, — это превосходно!
— Ради Бога! В этом нет ничего превосходного, — почти в отчаянии протестовал Рейнольдс. — Я на самом деле венгр.
— Боюсь, что это не так. — Жендрё покачал голо-вой. — Ваши хозяева учили вас превосходно. Вы, мистер Буль, стоите целое состояние для любой шпионской организации в мире. Но вас не обучили только одной вещи, да и не могли обучить, потому что практически не знают о ней. Это ментальность народа. Думаю, мы можем говорить открыто, как два умных человека, отбросив фальшиво-патриотические фразы, которые используются в интересах... э... пролетариата. Это, короче говоря, ментальность людей запуганных, измученных страхом, не знающих, в какой момент протянется и коснется их рука смерти. — Рейнольдс удивленно смотрел на него. Этот человек был чрезвычайно уверен в себе, но Жендрё проигнорировал его взгляд. — Я видел слишком многих наших соотечественников, мистер Буль, которые, как и вы, направлялись к пыткам и смерти. И большинство было просто парализовано. Некоторые, парализованные страхом, даже всхлипывали. Небольшая горстка впадала в ярость. Вы никак не вписываетесь ни в одну из этих категорий. Может быть, вы и могли бы изобразить это состояние, но, как я уже говорил, ваши хозяева о таких сторонах жизни не имеют представления. Вы слишком холодны, не эмоциональны, все время рассчитываете и планируете. Вы в высшей степени уверены в своих возможностях извлечь максимум из самой незначительной возникшей ситуации. И вы никогда не перестанете искать такую возможность.
Будь вы человеком меньшего масштаба, мистер Буль, вы бы не выдали себя так легко.
Внезапно он умолк, прервав свои рассуждения, повернулся и выключил аварийную лампочку на потолке салона как раз тогда, когда слух Рейнольдса уловил гул приближавшегося мотора. Жендрё поднял стекло, вынул сигарету из рук Рейнольдса и загасил ее ботинком. Он ничего не сказал, не сделал ни одного движения, пока приближающаяся машина, различаемая лишь как едва заметное пятно за светящимися фарами, проехала мимо, бесшумно катясь по утрамбованному шоссе в западном направлении. Едва она исчезла и вдали затих звук ее мотора, Жендрё выехал на шоссе и отправился дальше, ведя машину с почти предельной для безопасности скоростью по этой предательской дороге сквозь мягко падающий снег.
Понадобилось еще более полутора часов, чтобы доехать до Будапешта. Это путешествие обычно занимало половину потраченного ими времени. Но внезапно начавшийся снегопад плотно закружил в свете фар, все увеличивая лавину падающего снега, и это вынуждало намного снизить скорость автомобиля, порой до скорости пешехода. Стеклоочистители работали с трудом, сбрасывая снег в стороны с ветрового стекла, прочерчивая полукруг, который становился все уже и уже, пока не забуксовали и совсем не перестали двигаться. Раз десять, не меньше, Жендрё вынужден был останавливаться, чтобы рукой сбросить снег с ветрового стекла.
В нескольких минутах езды от города Жендрё снова съехал с шоссе и покатил по множеству узких, извилистых дорог, на большинстве из которых лежал ровный, глубокий, нетронутый снег, коварно припорошивший границу между дорогой и кюветом. Совершенно очевидно, что их машина проходила здесь первая с начала снегопада. Дорога отнимала все внимание Жендрё, но все равно он постоянно бросал взгляды в сторону Рейнольдса. Предельная бдительность его была почти сверхъестественной.
Рейнольдс никак не мог догадаться, почему полковник съехал с главной дороги, как не мог до сих пор уразуметь, зачем тот свернул с дороги тогда, первый раз. Что ему было нужно? Избежать тогда встречи с большой полицейской машиной, ехавшей на запад в сторону Комарома?
А теперь миновать полицейский блок-пост при въезде в город?.. Об этом посте Рейнольдса предупредили еще в Вене, и последнее было довольно очевидно. Но причину таких действий было совершенно трудно понять. Рейнольдс решил не тратить времени на разгадку этих маневров: ему хватало и собственных забот. А на решение своих проблем, похоже, оставалось не более десяти минут.
Они проезжали по извилистым, застроенным с обеих сторон виллами улицам и мощенным булыжником жилым кварталам Буды, западной половины города, постепенно снижавшейся в район Данубе. Снегопад здесь был не таким сильным. Из окна автомашины Рейнольдс увидел смутные очертания горы Геллерт, ее серый острый гранитный силуэт выступал из снежной завесы. Он увидел массивное здание отеля «Святой Геллерт». По мере приближения к мосту Франца-Иосифа Рейнольдс вспомнил, что они подъезжают к тому месту, откуда жители города когда-то пустили по склону Данубе утыканную гвоздями бочку, в которую заточили вызвавшего недовольство граждан епископа. Да, в те времена действовали просто любители, мрачно подумал Рейнольдс, старый епископ не прожил в бочке и пары минут... Там, на Андраши Ут, все, должно быть, устроено гораздо изощреннее.
