Гибель империи. Северный фронт. Из дневника штабного офицера для поручений - Посевин Степан Степанович
— Через 30 минут будут на месте, — вновь проговорил нашкор [19] и вышел.
На самом же фронте положение было таково: Икскюльский участок и предмостные укрепления в то время занимали войсковые части 186-й пехотной и других дивизий 43-го армейского корпуса; а против Риги, в направлении Олай-Кекау — войсковые части 1-й Латышской стрелковой бригады и некоторые полки 5-й Сибирской стрелковой дивизии 2-го Сибирского армейского корпуса; далее вправо, до Рижского залива — войсковые части 6-го Сибирского армейского корпуса. И вот, бдительная разведка их, в особенности на участке против Риги, установила еще с 17 августа, что германские прифронтовые резервы усиленно перебрасываются вдоль фронта, влево, т. е. в Икскюльском направлении. Дальше перегруппировка войсковых частей германцев была установлена и летчиками-наблюдателями 18 августа утром; а произведенные, по приказу, небольшие рекогносцировочно-разведывательного характера бои одним-другим полком 1-й Латышской стрелковой бригады полковника Гоппера [20] того же дня окончательно подтвердили ослабление участков этого фронта, а следовательно, перегруппировка германских войск к Икскюлю [21] была очевидна и ожидать особо активного удара на всех длинных этих участках — остров Доле у реки Двины — Шлок у Рижского залива — не было основания. Готовившийся удар в тыл 2-му Сибирскому армейскому корпусу и вообще кулак для прорыва фронта 12-й армии у Икскюля — были выяснены своевременно, почему комкор 2-й Сибирской генерал Новицкий [22] и комдарм 12-й генерал Парский [23] оба были за немедленный переход в наступление еще с вечера 18 августа в Олайском и Вауском направлениях, поддержав свое наступление сильным артиллерийским огнем во фланг противнику русскими военными судами находившимися в Рижском заливе, против Шлока, т. к. у противника на этом фронте оставались лишь незначительный дозорные части, с двумя-тремя батареями артиллерии, очевидно, только лишь для демонстраций; но комитеты армии и фронта и главкосев генерал Клембовский [24] были против такого тактического шага, приказано «свыше»: пока защищаться до выяснения сил и направления удара противника.
Уверенные в мощи и силе своих армий, горожане и местные жители в прифронтовой полосе были вполне спокойны. Никто и думать не хотел о возможной сдаче противнику Риги при таком колоссальном числе войск, прекрасном техническом их снабжении и вооружении. Сама же семья генерала штаба полковника Казбегорова также была глубоко убеждена в этом и свою обыденную жизнь в городе регулировала нормальными условиями зажиточной семьи. Так же и в этот памятный день мадам Казбегоров-Цепа поднялась с постели только около 9 часов утра. Завтрак быль уже готов, и у стола сидели и ожидали выхода ее и прихода зятя Давида Ильича — родной отец Людмилы Рихардовны и неродная мать — супруги Цепы. Всегда аккуратного, на этот раз Давида Ильича к 9 часам утра у стола не оказалось; и Людмила Рихардовна, конечно, в других случаях ему бы этого и не простила, но в этот день, вероятно, предчувствовала что-то недоброе, как-то машинально послала денщика Филиппа в штаб с запиской к мужу, а сама уселась около стола и приступили к завтраку.
На записку и доклад полковник ответил денщику просто, скороговоркой:
— Доложи, что я занят и сегодня дома завтракать не буду; сам же забери свои вещи из квартиры и мое пальто и будь готов к укладке и походу. Это «по секрету», никому и слова не говори, пока, до окончательного выяснения. Скажи и шоферу, чтобы и машина наша была готова к выезду на позиции, а вестовому с верховыми лошадьми быть при штабе в первой линии, ты можешь использовать лошадь с вьюком и также быть вместе с ним… Понял? — спросил он Филиппа, не отрываясь от работы.
— Так точно Ваш… Выс… благ., господин полковник! — ответил Филипп с заминкой в словах обращения к начальнику, при новых порядках управления страной.
— Ну, идите! — сказал полковник Казбегоров и, улыбнувшись, подумал: «Начинается испытание в зрелости свободных граждан и женской храбрости в ударных группах, посланных на фронт Керенским, как политический маневр, Филипп и тот, бедняга, растерялся, что же мы можем требовать от женщин?»
И странно, к 10 часам утра большой и шумный город Рига как будто бы вымер по одному мановению руки. Парки, сады и улицы пусты. Не видно митинговой публики, нигде. Прекрасный пол, девицы, и партийные вожди, так храбро шагавшие по городу и много говорившие о завоеваниях революцией свободы, куда-то исчезли, попрятались в подполье, как мышки, чувствуя приближение «немилосердного ловца».
Тем временем события на фронте быстро развивались. Сообщения поступали одно другого печальнее. К 13 часам дня последнее сообщение гласило уже более внушительно — «Икскюльский наш сектор, 43-й армейский корпус, не удержался и чуть ли не весь удушен газами, или разбежался; уцелевшие остатки 109-й и 110-й пехотных дивизий отступают в Ульброк-Стопинском направлении; 186-й пехотной дивизии на фронте не существует. Три артиллерийские бригады приведены в молчание; 112, 33 и 44-я пехотные дивизии где-то левее, угрожая противнику во фланг, чем только на короткое время и задерживается продвижение его вперед в Роденпойском и Зегевольдском направлениях»… Генерального штаба полковник Казбегоров и начальник штаба генерал М. только посмотрели один на другого, не понимая причины отступления и уклонения влево, когда главные силы противника находятся еще на другой стороне реки Двины, которую он не может же так легко форсировать. Но скоро оба вспомнили время зимних боев в начале января, в районе Шлока: Кемерн — Кангарн — Смарди, и бесцеремонную беготню в тыл 11-го числа, с наступлением ночи, солдат 437-го и 440-го полков и поодиночке и большими или малыми партиями, и даже растерянность самого командира 437-го полка полковника барона Функа, который не сумел даже доложить начальнику 110-й пехотной дивизии, где его полк, и они поняли причину такого состояния соседнего участка фронта.
В то время над Ригой, высоко в поднебесье, появилось несколько германских аэропланов, а со стороны Олая на город полетели большой разрушительной силы «чемоданы» германских 20-дюймовых дальнобойных орудий. В городе во многих местах вспыхнули пожары: горит депо на станции Рига I и, черный дым зловеще окутал город. Поднялись в поднебесье длинные огненные языки в районах фабрик «Кузнецова», «Зассенгоф», «Илгецем» и «Проводник». Горят складочные места в портах за станцией Рига-Берег, и трескотней взрывающихся там патронов и других мелких снарядов разыгрывается на месте какого-то демона концерт. В Рижском заливе, в 4 километрах на горизонте против рижских дачных мест, появился русский сторожевой крейсер и своим беглым артиллерийским огнем начал громить противника во фланг. Заработала и артиллерия, защищающая подступы к Риге. Гремит артиллерия Усть-Двинских крепостных фортов, и периодически летят к германцам русские такие же «чемоданы» тяжелых орудий, укрытых на окраинах Риги. Поднялись в воздух несколько русских разведывательных «аппаратов» и «истребителей». Вокруг — грохот, шум, дым, огонь, ровно «царство адово» настало. Дома города колышутся. В поднебесье пасмурно, и маленький дождик начал крапать, равно — природа плачет. И вдруг — все потемнело, а в реке Двине вода побледнела. Улицы города пусты.
К вечеру 19 августа 1917 года оперативная сводка уже ясно говорила: «В Риге не удержаться, Икскюльский сектор уничтожен, а большая часть войск его разбежалась со всеми вождями-комитетами и от Центрального совета депутатами; и фронт на протяжении почти 20 верст чист для германцев. Город со стороны фронта хотя был трудно уязвим по стратегическим условиям, к тому же на фронте все еще продолжали быть 2-й Сибирский армейский корпус, 5-я Сибирская стрелковая дивизия в составе 4 полков и 1-я Латышская стрелковая бригада — 4 полка, — часть из них на самом фронте, а часть — в прифронтовом резерве, со значительной дивизионной Сибирской артиллерией и 2 батареями 38-й артиллерийской бригады, а вправо до Рижского залива — в полном составе 6-й Сибирский армейский корпус в составе: 1,5 дивизии пехоты (6 полков) с корпусной и дивизионной артиллерией, а также и другие вспомогательные специальные войсковые части, с Усть-Двинским крепостным гарнизоном… — но обход противником со стороны Икскюля вполне возможен был…
