Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов" (СИ) - Шиннок Сарина (библиотека книг txt) 📗
— Что ты молчишь? — оборвал его мысли неуверенный и взволнованный голос Кобры, у которого от напряжения даже испарина выступила на лице. — Ты выглядишь несчастным…
— Человек, которого разыскивают в тридцати пяти странах живым или мертвым, не может быть счастлив, — проговорил Кэно задумчиво и обреченно.
Он поправил подушки и лег на диван, не утруждая себя даже тем, чтобы снять пыльные армейские ботинки. Его ноги совершенно не чувствовали их тяжести — он привык. Кэно не мог привыкнуть к другому — к постоянной тревоге. Он лег спать, с безропотным безразличием отдавая себя в лапы очередного кошмара. Сценарий был известен ему до мельчайших деталей — он непременно упадет со спины летящего над пропастью дракона, он ничего не изменит, не проконтролирует свои действия во сне, он знает, что упадет… Но «падать с вершины очень больно». Каждый раз больно.
Поутру Кэно расслабился, пропустив стакан-другой хорошего портвейна, и стал вносить в базу данных сведенья о новобранцах. В основном это были либо молодые неформалы, либо преступники, либо бывшие военные, уставшие выполнять приказы. Расходный материал. Пушечное мясо. Эти головорезы не шли ни в какое сравнение со своими предшественниками: такими, как Призрак, Тасия, Тремор, Безликий… Из этой серой однородной массы выделились лишь три значимые фигуры, на которых Кэно смог возложить надежды. И в первом из них анархист даже, казалось, узнал самого себя.
— Имя? — спрашивал его Кэно.
— Энтони Блад, — отвечал широкоплечий небритый мужчина лет сорока с многочисленными шрамами на лице.
— Что ты можешь?
— За спиной десять лет армии, — похрипел Блад. — Спецназ.
— Звание, — спросил Кэно, заинтересовавшись.
— Капитан в отставке.
Анархист улыбнулся, но эта улыбка мгновенно исчезла.
— Последний вопрос, — сказал он, — твои недостатки?
— Я не ценю жизнь, — рыкнул Блад. — Ни свою, ни чужую.
Кэно глубоко вздохнул и задумался на несколько секунд. «Это парень хорошо мне поможет, — решил он. — У меня начинает возникать план…».
В кабинет вошли двое мужчин средних лет. Кэно поднял голову:
— Я же говорил: «По одному»!
— Мы вместе, — проговорил мужчина с усами и кудрявыми черными волосами, в его карих глазах вспыхнула таинственная искра.
— Мы братья, — добавил второй, гладковыбритый, с длинными светло-русыми волосами и голубыми глазами.
— Ваши имена? — спросил Кэно.
— Дениэл, — ответил светлый. Темный последовал за ним:
— Тревис.
— Дениэл, Тревис, ваша фамилия? Прозвища есть?
Братья переглянулись. Дениэл неуверенно переминался с ноги на ногу. В глазах Тревиса снова вспыхнула искра:
— Наша фамилия Грабовски, — ответил он. Они были сыновьями иммигранта из Польши, женившегося на американской женщине. — Что до прозвищ, то нас знают как Фобоса и Деймоса. Думаю, этого достаточно.
Кэно все понял:
— Что же квалифицированные военные пилоты забыли среди террористов?
— То же, что и вы, — изрек Тревис, он же Деймос, сверкая глазами, — свободу.
Братья стояли в кабинете друг напротив друга, темный и светлый — такие разные, но с поразительно похожими чертами лица. История Фобоса и Деймоса была Кэно хорошо известна. Как писал Альбер Камю: «Как только война становится реальностью, всякое мнение, не берущее ее в расчет, начинает звучать неверно». А что они такого сделали? Отказались бомбить одну арабскую страну, за что их практически объявили врагами народа. А ребята ни в чем не были виноваты на самом деле. Просто не видели реального повода для войны, сочли ее ненужной — а оно, между тем, так и было — и отказались участвовать в этом. Измена, предательство? Нет, вполне здравое решение. Да только власть все равно перевернет все с ног на голову, повернет в ту стороны, как выгодно ей. И куда идти врагам народа? Была одна организация, где людей оценивают по их заслугам — и ту уничтожили спецагенты. Обезьяна в президентском кресле в войнушку не наигралась. Но теперь организацию восстановили, и здесь их навыки точно пригодятся. Что потеряют враги народа, став террористами? Да всем же ясно — нечего им терять!
— У вас есть недостатки? — спросил Кэно.
— Только один, — твердо ответил Деймос, — мы смертны.
— Людей целая армия, денег до черта, а когда мы заказывали оружие, поставщик просто охренел от количества! — восторженно докладывал Кабал главарю спустя неделю. — Наш час пришел, большой папочка.
Кэно удовлетворенно кивнул и пошел в главный зал, где собрались его подручные.
— Значит так, — заговорил он громко и строго, — первая задача — отрезать остров от внешнего мира, ясно? Уничтожить все мосты, станции метро, вокзалы, аэропорты, а после… — Кэно выдержал многозначительную паузу, — объявляем открытую войну!
— Vivat anarchia! [27] — взревела умалишенная толпа.
Кэно поднял вверх кулак и тоже выкрикнул:
— Vivat anarchia!
После этого он вернулся в свой кабинет. На его лице блестел пот, выступивший от напряжения — он волновался, как никогда. В кабинете его ожидали Кабал, Кобра, Кира, Джарек, Блад, Фобос и Деймос.
— Просчета быть не должно, — продиктовал, только успев войти, Кэно и зашагал вокруг стола, сложив руки за спиной. — Мы еще никогда не были так близки к цели. Промахи недопустимы…
— Мы это давно поняли, — сказал Кобра. — Ты хотел план обсудить.
— Да. Энтони Блад. Я выдам в твое распоряжение отряд. Люди, которыми ты будешь командовать — конченые психи, мерзавцы, злодеи, головорезы. И ты это знаешь. Эти кретины — пушечное мясо, они будут атаковать в лоб. Они будут вооружены АКМ и дробовиками Mossberg. Машины вас подстрахуют. Немного подержите атаку и отступайте…
— Я не привык отступать! — ударил кулаком по столу в ярости Блад.
— Иногда отступление ведет к победе, — заявил Кэно. — Считай, что это приказ: я-то по званию тебя старше. Подпусти спецагентов поближе, мы атакуем их с флангов и с тыла.
— Окружим их? — уточнил Джарек. — А если они не так глупы?
— Атаковать будут огнеметчики. Страхуют машины. В критической ситуации пустим вертолеты.
— Не знал, что у нас есть боевые машины, — удивился Кобра.
— Да как боевые машины? Грузовики с людьми, вооруженными шестиствольными пулеметами. Люди с такими же пушками и гранатометами охраняют завод. Фобос, Деймос, держите оборону, держитесь в небе столько, сколько сможете продержаться. Это все. Пока все свободны.
Люди ужасно нервничали. Впервые клан начал реальную, открытую войну. Это будет война, в корне отличная от той, которую они вели раньше. Здесь нельзя будет выждать и ударить. Здесь нельзя будет четко спланировать действия. Решения принимать придется в процессе, здесь и сейчас. Это настораживало всех. Война не прощает ошибок.
— Кэно, — обратился к вожаку напоследок Фобос.
— Что, Дениэл? — спросил Кэно, закуривая.
Фобос взглянул на него благородными и строгими голубыми глазами:
— Мы ведь смертники, так?
— Так, — честно и твердо, но с болью ответил Кэно.
Он был готов к войне. Душа томилась от предвкушения долгожданного триумфа. И с каким гневом посмотрят на это жалкие агенты Германа Блейда, гонявшиеся за ним столько лет! А как будет злиться Соня, поклявшаяся любой ценой убить его!
— Ха-ха! Что, Соня, схавала? — съязвил Кэно, обращаясь к воображаемому врагу. — Детка, не стоило недооценивать старину Кэно!
Полковник Герман Блейд не находил себе места, все видели, что у него сдают нервы. На вопрос Джакса: «Что же случилось?» — он ответил одним словом:
— Кэно.
— Сколько у них заложников, господин полковник?
Герман Блейд потер ладонью уставшие глаза и скорбно прошептал:
— Весь остров — их заложники.
Джакс озлобленно ударил кулаком в стену, поднялась серая пыль, и куски бетона с грохотом ударились о пол.
— Вы будете сидеть и ждать? Ждать, пока этот урод уничтожит город?!
