Знакомые незнакомцы. Мир в прорези маски (Объединенная версия) - Осинская Олеся
Я мигом разворошила бумаги, вытащила снизу политическую карту, поверх нее водрузила свою находку и легонько ее разровняла – все сошлось…
– Скажитека мне, пожалуйста, – задумчиво протянула я, обращаясь к друзьям, – что вы знаете об Отане?
Мои сокамерники переглянулись.
– Ну… то же, что и все…
То есть примерно столько, сколько я знала пару месяцев назад.
Решив совместить полезное с приятным, мы дружно перебрались на одеяло и налегли на бутерброды, сделанные из консервов. В конце концов, разговоры можно вести и за обедом. Не вдаваясь в подробности своей поездки вместе с театром, я кратко изложила ребятам ту информацию, которой обладала сама, – немного о нравах и обычаях современного государства, о том, что ранее Отан являлся исталийским графством, а также о стене и версиях ее возникновения.
Затем перетащила поближе карты. Разложила политическую, а сверху на глаз подогнала вторую, испещренную россыпью пересекающихся черточек и пятнышек.
– Вот! – торжественно произнесла я и обвела пальцем неровное разорванное кольцо, с трудом просматривавшееся среди хаотичных узоров.
Ребята склонились над схемой. Преимущественно кольцо располагалось на территории Исталии, на самой южной ее границе – даже южнее Алеары. Плюс захватывало полоску земли по краю Лаора, впрочем, совсем тонкую.
– Неужели граница Отана? – Верс вслед за мной обвел пальцем окружность. – Таки да, очень похоже. Выходит, эта карта показывает залежи магрита.
– Похоже на то. Причем, как видите, территориято обследована немаленькая – вся Адания, большая часть Исталии и даже кусок Лаора. Масштабные исследования были. Скорее всего, в них и наша страна участие принимала. Вам не кажется странным… – Прикусив губу, я снова вгляделась в карту. – Даже если принять во внимание секретность проекта… почему ничего не сохранилось? Крупнейшие ученые – люди с Даром, и живут немало… Могли бы письменные свидетельства оставить после того, как в лабиринт доступ оказался перекрыт. Магрит и на поверхности изучать можно…
– Смотрите! – неожиданно вклинилась между нами Люська. – Вот Миртан, столица Адании, где мы вошли в катакомбы. В этом районе на карте рассыпаны лишь отдельные точки – магрит есть, но его совсем мало. И в ближайших сотнях километров ситуация не меняется…
Подруга замолчала, но мы поняли ее без слов. В нашей камере стены были практически зелеными. Люська права, магрита тут куда больше, а значит…
– Как минимум семьсот – восемьсот километров, – вполголоса произнес Тальди, на пальцах прикидывая расстояние до места на карте, где узор из пятнышек становился заметно плотнее. – Или больше.
Мы приуныли – далековато забросило. Надежда, что за нами придут спасатели, почти угасла. Конечно, у нас достаточно большой запас еды и воды, но прочесать территорию радиусом почти в тысячу километров… Конечно, если мне действительно станет плохо, например, начну умирать от голода, Джек почувствует. Я покосилась на рюкзак… ну на крайний случай можно попробовать зарезаться… Не до смерти, а так, чтобы Сорби почувствовал, где я. Только вдруг не успеет? Рисковать жизнью както не хотелось.
– Не будем о грустном! – нарочито бодро произнесла я, посылая друзьям ободряющий импульс, и даже схватила очередной бутерброд и с преувеличенным аппетитом принялась его жевать. А затем поспешила сменить тему разговора: – А знаете… занятная ведь получается картина. Выходит, что аданийцы когдато давно уже успели исследовать и лабиринт, и магрит, и в технике были весьма продвинуты, – я кивнула в сторону металлических столов, – до сих пор некоторые приборы работают. И карты у них вон какие подробные… А что, если ктото из имевших доступ ко всей этой информации, понял, чем грозит замыкание контура такого размера? – Я ткнула в крошечный просвет на сплошном кольце границы Отана. – Ведь как все слаженно получилось. Едва появилась стена, а в Отане и правительство тут как тут. И народ в считаные дни организовали, и границу защищать вывели. Наверняка агитационные работы проводились заранее. А еще этот странный конфликт с Аданией, пришедшийся именно на то же время. У нас же испокон века принцесс друг другу в жены отдают. Обе монаршие семьи – сплошные родственники. – Я на секунду задумалась. Жаль, не спросила у Сорби, в чем именно была причина конфликта.
– И одновременно с этим уничтожение секретных лабораторий и проблемы с лабиринтом, – поддержал меня Верс, – уже немалый откат в науке. А если потом еще аккуратно убрать ключевых людей, кто вел проекты, то так и получится – останутся небольшие разрозненные кусочки мозаики в умах разных людей, да и те со временем умрут. Ты права – слишком много совпадений.
– Вотвот! Обратите внимание, больше тысячи лет прошло – что стоило начать повторное изучение раньше? Так нет, упорно поддерживались слухи о невесть каких опасностях, подстерегающих в лабиринте, – никому и в голову не приходило в катакомбы лезть. Наоборот, входы тщательно замуровывали в целях безопасности.
– Возможно, уровень тогдашней науки давал ответ не только на вопрос, как создать стену, но и как ее разрушить? – предположила Люська, широким размашистым жестом указывая на стеллажи с бумагами.
– Все возможно, – вздохнула я, – мы все равно правды не знаем. К тому же часть бумаг либо похищена, либо уничтожена. И видимо, как раз самая интересная часть. Так что это лишь наши теории. Только землетрясение непонятно каким боком вписывается.
Верс насмешливо фыркнул:
– Несколько мощных зарядов и серия подземных взрывов – и всего делов. Крестьяне наверху пожалуются, что земля трясется, а какойто местный историк запротоколирует.
– Или магприродник постарается, – подперев рукой подбородок, подала голос подруга. – Конечно, подобное землетрясение не каждому под силу, но у людей иной раз такие интересные свойства Дара обнаруживаются, просто диву даешься.
Какоето время мы еще помусолили данную тему, а затем постепенно начали скатываться к обсуждению нашего собственного незавидного положения. Пора было решать, что делать дальше. Ждать спасателей не то чтобы совсем смысла не имело, но и полагаться на них не стоило. Начать искать выход самим? Так можно еще больше заблудиться. В итоге мы решилитаки покинуть камеру и попытаться найти выход самостоятельно, нанося при этом на стены тоннелей стандартные разметочные символы – и спасателям знак останется, ежели они все же сюда доберутся, и нам пригодятся, если надумаем вернуться.
Вышли следующим утром. Я аккуратно прорезала еще пару округлых дырочек, чтобы четко представлять точные границы двери, затем несколькими росчерками лазера прорисовала прямоугольный проем. Дальше навалиться пришлось втроем – огромная глыба со скрежетом съехала наружу и с грохотом вывалилась, расколовшись надвое и обдав нас тучей мелкой каменной крошки. Мы забрали из камеры свои вещи, оставив только один из двух оставшихся у нас передатчиков. Пошаманив слегка, Верс с гордостью сообщил, что подключил приборчик к местной энергетической сети и что от батарей он больше не зависит. Мало ли, вдруг наши появятся гдето в радиусе действия – вот и лабораторию обнаружат. Мы же снова шагнули в темный коридор.
Продвигались мы достаточно быстро. Теперь не приходилось тащить за собой громоздкую тележку, ощупывать стены в поисках каменных мешков, рисовать массу знаков и обозначений. Пометки мы делали лишь самые базовые – для себя да спасателей. Через несколько часов ходьбы устроили небольшой привал, наскоро перекусили и отправились дальше. Когда устали, не сговариваясь остановились и легли спать. Я даже на часы смотреть перестала. Понятие времени становилось все более условным. Каменные стены и постоянная темнота давили на психику всем троим. К счастью, пока мы держались, не пытаясь сорвать раздражение на других. Но с каждым часом, проведенным в подземелье, общее унылопессимистичное состояние лишь ухудшалось. Я, как могла, поддерживала друзей эмпатией, но уже на второй день нашего похода поняла, что надолго меня не хватит. Оказывается, проблемой может стать не только отсутствие еды. С таким вот мрачным настроением, в понуром молчании мы, как слепые кроты, двигались неизвестно куда.
