Тень Феникса (СИ) - Горянов Андрей (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Тяжелые мысли я затмевал фантазиями, и таким образом пытался спастись от суровой действительности, которая пока что не принесла мне ничего хорошего. Два дня, проведенные в термах, не измучили меня ожиданием, как я беспокоился, но даже сгладили все негативные впечатления последних месяцев, и на встречу с Альвином пришел совершенно, как мне казалось, здоровым и полным сил. Стоял самый разгар зимы, но погода радовала приятной прохладой и чистым безоблачным небом, наполненным зимней глубиной. До места встречи я, как и всегда, добирался пешком, и прогулка эта, надо сказать, неблизкая, очень болезненно отозвалась в моей ране. Так что к «Хельзитскому дедушке» я подошел уже порядком запыхавшись и с бледным, покрытым испариной лицом.
— Ужасно выглядишь, — закончив меня рассматривать, заключил Альвин.
— Я знаю.
— Ты поэтому не заехал сразу ко мне? Какого демона ты вообще ходишь пешком, да еще и в таком состоянии?
— Уже привык, знаешь ли. История долгая, так что давай закажем еды и, пожалуй, вина, там всё и обсудим.
И мы заказали. Ужасная ошибка, но на тот момент фазан и куропатки, а также свежая рыба, изжаренная на углях и приправленная лимонным соусом, сказали своё веское слово. Я так истосковался по благородной кухне, что почти не отдавал себе отчета в количестве потребляемой пищи, пусть здесь всё готовилось далеко не так шикарно как в излюбленной мною «Эвридике», и вместо перцев и шафрана к мясу подавали лишь горчицу. Вино здесь никто не разбавлял, и я довольно быстро опьянел, сопровождая свой рассказ какими-то совершенно неуместными отступлениями.
Альвин только молча слушал и ел, но ел с достоинством и не спеша, как и полагается, олицетворяя мою полную противоположность. Он, на удивление, почти не притронулся к вину, и, судя по выражению его лица, рассказ мой вызвал в его голове нешуточный всплеск умственной деятельности. Когда же я закончил, он не проронил ни слова, лишь задумчиво откинулся назад и принялся вертеть в руках кубок с вином. Только в этот момент я обратил внимание на то, что уже почти совершенно пьян, и что измучившая меня боль в животе постепенно и неотвратимо настигает меня, пока еще легкими покалываниями извещая меня о совершенной ошибке.
— Ты два раза оказался на самом краю гибели из-за четверти фута стали в твоём животе, и сейчас съел половину фазана и двух куропаток, — вместо предполагаемых мною вопросов, Альвин озвучил уже осознанную мною проблему.
— Так и есть. Аппетит так внезапно ко мне вернулся, что я не смог удержаться.
Альвин только задумчиво хмыкнул и одним движением опорожнил кубок, который до этого лишь крутил в руке без малого целый час.
— Меня очень интересует этот твой демон. Я бы на твоем месте так не стал доверять словам о нем, пусть они, как ты говоришь из проверенного источника. Всё-таки твой наставник — фанатик, как ни крути, а в головах таких людей обыкновенно полно всякой мистической чуши.
— Ты не веришь в демонов?
— Дело в другом, в уликах, что мы нашли на месте убийств. Зачем было производить подобные расчеты, да еще и класть на самое видное место рядом с останками жертв? Это невероятно сложно, чтобы ты знал, и на тех бумагах, что мы нашли, лишь конечный результат, в то время как сами расчеты должны были занять десятки и сотни страниц. Я до сих пор не смог до конца разобраться даже с одним из них.
— Затем, чтобы все подозрения упали на какого-нибудь инженера? — не слишком уверенно предположил я.
— Но это слишком очевидно! Или ты думаешь, будто все убийства — дело рук демона безумия? Я долгое время пытался понять, что связывало между собой всех жертв, но так ни к чему и не пришел: они никак не были связаны с орденом, по крайней мере, открыто, у них не было ничего общего. И если тот, кто устроил бойню в Клемносе и тот, кто убил всех остальных — одно и то же лицо, мне начинает казаться, что действовал он в данном случае по собственному усмотрению, а не с приказа магистра.
— Подожди. Если подкладывать расчеты — слишком очевидно, то кто же, по-твоему, убийца? Демон или один из инженеров? Что-то я совершенно перестал тебя понимать.
Но Альвин, кажется, и сам запутался в своих рассуждениях, что, в общем-то, было свойственно его уму. Он частенько высказывал какой-нибудь тезис, который спустя несколько минут сам же опровергал, поскольку мысли его развивались временами невероятно быстро.
— По твоим словам, собравшихся сторонников Иеремия также разорвало на куски.
— Я этого не видел, только слышал.
— Но, предположим, что это было именно так. Значит, почерк один и тот же, но вот проверить, было ли это сделано по той же схеме, проверить невозможно. Сотворить подобное с одним человеком — очень сложно, с группой людей — почти невозможно. Но с другой стороны можно убрать поправку на изменяющееся местоположение и время… Но ведь можно было сделать то же самое и со всеми остальными.
Взгляд Альвина, до той поры блуждающий из стороны в сторону, замер и остекленел.
— Я ничего не понимаю, решительно ничего, — наконец заключил он.
— Я тоже.
С сожалением посмотрев на оставшиеся нетронутыми блюда с рыбой и закусками, я решительно отодвинулся от стола.
— Всё время, пока тебя не было, я пытался понять, что к чему. Сосчитать невозможно, сколько денег потратил на то, чтобы разузнать всё о жертвах этого демона, уж не знаю как его теперь именовать. И ничего, совершенно ничего. До меня давным-давно должны были дойти достоверные данные о том, что случилось в Клемносе, но опять ничего, лишь слухи, не более. Убийство такого человека как Иеремий должно было всколыхнуть всю империю, а не пройти так незамеченно. Ни расследований, ни судов, ничего.
— Не может быть. Там же были десятки высокопоставленных братьев, представители почти всех капитулов империи.
— Об их убийстве должен говорить весь Стаферос. Но раз этого не произошло, значит, здесь не всё так просто.
Мы посидели еще какое-то время в полном молчании. Каждый думал об одном и том же и в то же время совершенно о разном, поскольку течение наших мыслей всегда сильно отличалось друг от друга. Альвин думал быстро и без оглядки, как опытный зеленщик, выискивая среди гнилых плодов неиспорченные, чтобы из них отобрать лучшие и наконец выбрать один идеальный, чтобы преподнести его любимому покупателю. Он всегда продумывал каждую мелочь, чем бы ни занимался, дотошно подходил к любому делу, и оттого в жизни его почти не было место случайностям. Я же всегда полагался исключительно на интуицию и случайность, и любые решения принимал, лишь чувствуя, которое из них мне больше по душе. Я плыл по течению, распластавшись на спине, в то время как Альвин правил быстроходной галерой, позволявшей ему направляться в любом из возможных направлений. Но в этом деле мы запутались оба, и даже особый подход друга не помог ему приблизиться к разгадке ни на шаг, заставляя его бесконечно ходить по кругу собственных размышлений.
Следующие пару часов Альвин структурировал все свои изыскания, хотя со стороны это больше походило на монолог, призванный лишь выразить его мысли, и тем самым разрешиться от их бремени. Жертв оказалось девять, как и предполагалось, это было проверено и перепроверено еще раз. Альвин уже высказывал свою графическую теорию убийств, согласно которой якобы на карте они образуют крест на Стаферосе. Сейчас же к кресту добавилось еще несколько фигур, таких как круги, квадраты, нечто похожее на песочные часы, какие-то оккультные символы и вообще демон знает что. Альвин умудрился перебрать все возможные комбинации, но так ни к чему не пришел.
Во вторую очередь, оставив теоретический подход, Альвин стал узнавать о жертвах загадочного «демона» всё, что только возможно, но и здесь его ждал полный провал. Никакой систематизации, все девять убитых не поддавались ни половой, ни религиозной, ни моральной, ни материальной классификации. Люди совершенно разных социальных классов, разного достатка и разных взглядов, общего между которыми лишь то, что все они — человеческие существа. Альвин, не смотря на это, всё-таки построил парочку безумных теорий, но сам же в них вскоре разочаровался.
