Ветер моих фантазий (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Я задумчиво стала раскачиваться на стуле. Вряд ли гость расскажет. Да даже если и расскажет, он же все равно всего не знает, потому что те художники скрываются. Или… один художник?.. Но… это он или не он?.. Ведь Акира сказал, что рисунок Ки Ра похож на по стилю на рисунки Бездушного.
Помолчав, парень ответил, смотря на стену за столом, задумчиво растирая кожу головы кончиками пальцев:
— Другой мир. Люди и космос. Будущий мир. Не самолет. Птицы. Люди внутри птиц летают. Дома как камни. Два мальчик. Похожий мальчик. С длинный волосы.
Я отшатнулась. И завопила, потому что стул, и так наклоненный, вообще завалился.
Правда, об мол хряпнулся стул. А парень успел просунуть мне руку под спину. И теперь удерживал меня ладонью, чтобы не упала, над стулом.
— Хорошая реакция! — восхитился мой папа.
Гады, мне же не хорошо! Сами бы так повисели. Да еще с болью в боку раненном!
Ки Ра чуть развернулся — я испуганно сжалась, боясь, что теперь выронит — и другую руку мне под колени подложил. И спокойно меня на руки подняв, усадил вдруг себе на колени. Твердые. Я растерянно застыла. Он проворчал:
— Глупый девушка. Себя убить хочешь? Всегда падаешь!
За глупую я, разумеется, обиделась. Только Ки Ра был заботливый. И опять меня поддержал. Так что я смолчала.
— Кстати, мама, вы картошку в углях запекаете? — нарушил неловкую и напряженную паузу отец.
— Ох, пироги! — всплеснула руками бабушка, — Пироги сгорают!
А мы все почему-то рассмеялись. Кроме бабушки.
После пирогов — что-то мы таки отскоблили и слопали — и после борща… Нет, не так. Мы изначально боялись есть горелые пирожки. Вот, бабушка их выудила с противнем на керамические подставки, запричитала. Мы потупились. Но Ки Ра вдруг зацапал из подставки вилку, поддел один пирог. Другой рукой — салфетку на стол. И пока мы растерянно смотрели на него, взял и ножек. И стал, держа пирожок на вилке, ножом соскрябывать горелый край.
— Не ешь! — испугалась бабушка, — Живот болеть будет!
— А! — усмехнулся Ки Ра, — Я маленький готовил. У меня хуже был еда. Еще живой, — задумчиво пронес пирог на вилке мимо меня, осторожно откусил подчищенный край — бабушка с трепетом взирала за ним — и улыбнулся, — Вкусно!
И бабушка, рот рукою взволнованно закрыв, смотрела него такими сияющими глазами… Короче, мы устыдились. И в итоге все дружно сидели, соскабливая совсем неприличные места, и уплетали пироги. В целом они оказались вкусными. Да и в общем-то подгорели только с одного краю. Да и бабушка сидела такая счастливая, такая довольная… Короче, мы решили ее порадовать вниманием к ее труду и творчеству.
После ужина мы с Ки Ра потопали ко мне. Отец не возражал. Бабушка с дедушкой не заикнулись ни о чем. Всемирный заговор был в самом разгаре.
После еды мы просто валялись с разных краев кровати. Не сговариваясь. Просто вдруг дозор придет по наши души, все у нас прилично или нет? Даже если все там уже мамиными стараниями в курсе, что Ки Ра было плохо и что он у нас дома останется.
Говорить не хотелось. Много всего случилось, хорошего и плохого. И сытыми мы были. И уставшими. Или, может, гость уже успел уснуть? Да и я немного…
Задребезжало за подушкой. Мысленно ругаясь, засунула туда руку и выудила мобильник. Хм, Виталий?..
— Ась? — спросила, нажав вызов.
Но оттуда почему-то прозвучал другой голос:
— Саша, ты где?
Сонно ответила:
— Сплю.
— А Ки Ра где? — уточнила Лера.
Зевнув, сказала:
— Спит.
— А ты откуда знаешь?..
— Да он тут рядом спит. На моем диване.
— В двенадцать вечера?! — проорали так, что я трубку выронила.
Ааа!!! Опять она?! Что она опять?..
— В час ночи уже, — прозвучал из трубки невозмутимый голос Виталия.
— Урусээ! — сонно приподнялся на постели Ки Ра.
— К-Ки Ра? — робко спросили из упавшего мобильника, — Ты, правда, там?
— Снова злой русский девушка? — парень зевнул, — Изыди!
— Ч-чего?!
— Изыди, нечистая сила! — проворчал кореец.
— Дайкирай!!! — пробурчали из трубки какую-то азиатскую гадость.
— Орэ мо! — проворчал Ки Ра, стягивая у меня подушку и надевая себе на голову.
А потом послышался треск. И возмущенный вопль Виталия, оборвавшегося на полуслове.
— Че это? — недоуменно покосилась на притихший мобильник, все еще не веря своему счастью. Счастью, что моя подруженция наконец-то заткнулась. Но… Какая муха ее сегодня укусила?!
— Злой русский девушка убил мобильник, — насмешливо отозвались из-под подушки.
— Выходит, разбила. И в правду… — зевнула, — Минуту… она звонила с мобильника Виталика?.. Она у него сейчас, что ли?..
Подушка упала на пол. Ки Ра резко сел.
— Чужой мобильник звонить?
— Ага, — кивнула растерянно, — Значит, Лера у него сейчас…
Внимательный взгляд на меня. Нет, уже в сторону. На подушку, упавшую на пол. Ки Ра полез ее доставать. Спросил по ходу:
— Они… спят? Она… его девушка?
— Да нет вроде, — растерянно лоб потерла. И переносицу.
— Но они ночью вдвоем.
— Да мы давно друг друга знаем. Мы друзья, — зевнула, — А почему тебе это интересно?
— Мне насрать, — тихо сказал парень и повернулся спиной ко мне.
Блин, как они меня оба достали! Ладно, они друг друга не переносят, но почему меня надо в их вражду втягивать?!
А мои предки так и не заглянули. Будто верили в нашу добродетель. Или заранее со всем смирились. Ки Ра, впрочем, опять заснул, напрочь игнорируя мое существование в одной и той же постели. А мне уже не спалось. Достала меня подруженция с ее ПМС.
Я не сразу решилась. Осторожно сползла с дивана. Обошла его. И остановилась возле лица Ки Ра. Наклонилась над ним.
Прости, Ки Ра, но мне очень хочется это сделать.
Глава 9.4
Он спал. Во сне его лицо разгладилось. И было в его лице что-то милое и даже красивое. И даже в этом носе с горбинкой. Хм, у него нос был когда-то сломан?..
Долго стояла, вслушиваясь. Но он дышал размеренно. И лежал неподвижно. Все-таки, спал. И я тихо, босиком, пошла к столу. Одела наушники, чтобы не пропустить писк уведомления. И нажала на кнопку пуска на ноутбуке.
Заветное время ночной тишины. Осознание дальнейшей бессонной ночи и творческого похмелья поутру. Этот очаровывающий долгий полет с ветром моих фантазий и это утреннее бессилье, и дневная удушливая сонливость — это моя расплата за то, что я в очередной раз отдалась фантазии. Это моя слабость. Это моя боль. Это моя болезнь. Но, кажется, болезнь эта неизлечима.
Взгляд мой упал на окно — и с ужасом заметила, что еще кто-то завял. Мда уж, с такой занудой как я только кактусы заводить — они самые терпеливый из зверей. И мстят, если их заденешь, основательно. Хотя… А я знаю, что есть кактусы, которые можно гладить. Просто если их гладить по шерсти — ничего руке не будет. Но если против шерсти… В общем, рука станет грустным зрелищем. Разве что в среде лесных или зоопарковых ежиков уже можно будет как-то сойти за своего.
Но что-то я отвлекаюсь…
А, цветы!
Воды в бутылке у батареи не осталось. Но в бутылке, заныканной под моим рабочим столом, в углу, подальше от моих ног, чтоб подальше от батареи — там что-то уцелело.
Хм, из окочурившихся жертв красоты и моего искусства в частности оказался, хм, вроде Щучий хвост. Научного его названия не помню. Но вроде про него или кого-то другого бабушкина подруга говорила, когда мы были у них в гостях, что тот самый Щучий хвост — вон то. Вон те вроде розетки зеленых листьев со светлыми полосочками и крапинками.
В общем, этот страдалец почти весь то ли обмерз от сквозняков, то ли подгнил. И какой мерзавец сказал, что красота требует жертв?! Смотреть на несчастную жертву книжной красоты… Ну, эхм, я все же надеюсь, что… В общем, удручающее это было зрелище. Хотя при реанимационных действиях садиста от искусства выяснилось, что две розетки островерхих листьев все-таки сохранились. Живые от самого корня до верха. А все прочие — прежде такие бодрые и сочные остроухие мохнатики, густо-густо торчавшие из белого горшка — загнили. Они осыпались отдельными листьями. И пачками отваливались до земли. Гнилые. Эх. Печальное зрелище.
