Война меча и сковородки (СИ) - Сунгуров Артур (мир бесплатных книг .TXT) 📗
- Годрик! - запоздало воскликнула королева.
Но Эмер уже услышала главное.
- Не сможешь ответить? - спросила она.
Муж наконец-то соизволил посмотреть на нее. И взгляд был безразличным, как если бы Годрик смотрел на муху, пролетающую мимо.
- Не смогу. Никогда.
- Какие жестокие слова... - с трудом произнесла девушка.
- Я тоже умею быть прямодушным.
- И жестоким, - Эмер попятилась, глядя на мужа, как будто видела впервые.
- Могу быть и таким.
- Я вижу! - всхлипнув, она повернулась и выбежала вон из комнаты, не спросив у королевы разрешения удалиться.
- Может, объяснишь, что происходит? - спросила королева. - Ты начал со сказок про опасности, а закончил оскорблением. Зачем ты так с бедной девушкой?
- Ее надо убрать отсюда. Но вы видите, какая она упрямая? Мне пришлось проявить жесткость. Зато теперь поплачет, сочтет меня чудовищем, согласится на развод и уедет, - Годрик говорил глухо, открывая и закрывая ставни. Монотонный скрип петель напоминал завывание расстроенной вьели, на которой музыкант не может взять ни одной верной ноты.
- Прекрати скрипеть! - рассердилась Её Величество, и Годрик тут же оставил ставни в покое. - Что значит - уедет? Ты понимаешь, чем чреват развод? Мне придется забрать у тебя мастерские и передать... кому передать? Снова твоей мачехе?
- Так будет лучше.
- Нет, не лучше! Мне нужны эти мастерские, мне нужно оружие, коль скоро муж решил убить меня!
- Боитесь умереть, а ее жизнью спокойно играете? - спросил Годрик, и его тон королеве совсем не понравился.
- А разве ее жизни что-то угрожает? Пока убить пытаются тебя, так ты утверждал. Причем тут графиня Поэль? Она всего лишь пронырливая простушка.
- Она уже пострадала из-за меня.
- Сам виноват. Не надо было тащить ее в лес.
- Моя жена не спрашивает разрешения, отправиться ли ей в лес или вмешаться в другое опасное приключение.
- Так запри ее. Что ты за муж, если не можешь справиться с женой?
- Легче запереть ветер, чем Эмер из Роренброка.
Королева заопрокинула голову и потерла виски пальцами.
- Постараемся успокоиться, - она призвала к спокойствию себя в первую очередь, потому что Годрик и так был спокоен, как скала. - Пойми. Мне нужно, чтобы мастерские были под твоей рукой. Мне некому больше довериться, кроме как родной крови. Может произойти всякое. Если муж решит убить меня или заточить в монастырь, ты должен быть рядом. С рыцарями, которые вооружены.
- Вы хотите свергнуть супруга? А что думает церковь по этому поводу?
- Как ты смеешь! - гневно крикнула королева, .
Но в следующее мгновение она обуздала чувства:
- Пока не время для развода. Повремени, даже если она так неприятна тебе. Потом - я обещаю - ты получишь развод и все, что угодно.
- Заберите ее, - повторил Годрик. - Пока она рядом со мной, ей угрожает опасность. И вы совсем не поняли меня, тетушка. Она дорога мне. Не хочу, чтобы что-то с ней случилось.
Королева помолчала, пропуская услышанное в самое сердце.
- И правда, я ошиблась в тебе. Но не ошибаешься ли ты? Для женщины главное - находиться в минуту опасности рядом с тем, кого она любит. Ты сомневаешься в этой девочке даже сейчас? Когда она с таким пылом призналась, что рискнет жизнью ради тебя?
- Венец она отдала герцогу, - криво усмехнулся Годрик.
- Да, но назло тебе. Почему ты отталкиваешь ее, если она дорога? Она сказала, что любит.
- Это всего лишь слова. Вы знаете, я не верю словам.
- Чему же ты поверишь, племянник? Сделаем так. Я пробуду здесь еще несколько дней, поговори с женой. Приласкай, не стесняйся быть нежным. В конце концов, мы просто женщины, почему вы обращаетесь с нами, как с врагами? Убеди ее уехать без развода. Ты удивишься, но упрямицы становятся покладистыми, если не пытаться их сломить.
- Хорошо, тетушка. Разговор окончен? Разрешите проводить вас к столу? Придворные дамы, наверняка, волнуются.
- Разрешаю, провожай, - сказала королева. - А ты подумай. Нечасто встретишь такую искренность, что мы наблюдали сегодня.
- Нечасто, - согласился Годрик. - Такие, как Эмер из Роренброка, рождаются раз в сто лет. Помните историю южных сражений? Наверняка, в то время в тех краях как раз родилась ее прабабка. Может статься, именно поэтому война и началась.
- Ты невозможен! - вздохнула королева.
Эмер сидела за статуей вестника, уткнувшись в колени, и чувствовала, как платье намокло от слез. Там ее и застал Тилвин, невесть как заглянувший в нишу.
- Пойдем со мной, - сказал он, взяв Эмер за руку. - Не надо, чтобы хозяйку Дарема в таком виде застали гости.
Она подчинилась, плохо понимая, куда он ее ведет. Обойдя сторонними коридорами комнаты гостей, Тилвин провел Эмер по лестнице для слуг, через внутренний двор в башню возле ворот. Они поднялись в его комнату, и там он усадил Эмер на кровать и налил воды в кружку, предложив выпить.
Сделав несколько глотков, Эмер почувствовала, как спазмы, сдавливавшие горло, ослабли. Слезы все еще лились из глаз, и она забывала их утирать, комкая платок. Тилвин взял платок и бережно отер ее щеки.
- Если не хочешь, ничего не говори, - сказал он. - Здесь тебя никто не станет искать, оставайся, сколько хочешь. Вот ключ, можешь запереть дверь. А я скажу, что ты уехала в деревню кузнецов.
Он хотел уйти, но Эмер поймала его за край котты.
- Не оставляй меня, - попросила она шепотом. - Хотя бы еще четверть часа.
- Как скажешь, - он сел на кровать рядом с ней, осторожно и немного неуверенно обняв девушку и притянув к себе на плечо.
Эмер прижалась лицом к его груди и дала волю горю и обидам. Она никогда не думала, что у нее столько слез. Они лились и лились бесконечно, и стоило ей припомнить разговор у королевы, как все новые и новые рыданья сотрясали ее.
Тилвин поглаживал ее по голове и ни о чем не спрашивал, и за это Эмер была ему очень благодарна. Рассказывать о позоре не хотелось, но сердце от молчания болело еще сильнее.
Она плакала так долго, что совсем обессилила, и уснула, съехав Тилвину на колени. Он сидел не шевелясь, боясь ее потревожить, а когда убедился, что сон крепок, подсунул под голову Эмер подушку, устроив девушку на постели.
И прежде чем уйти, позволил себе несколько минут смотреть на спящую. И погладил ее по голове, чтобы ощутить ладонью мягкость и шелковистость рыжих кудрей, выбившихся из золотой сетки.
Глава 23 (начало)
Проснувшись с головной болью, Эмер не сразу поняла, где находится. Она лежала на чем-то мягком и волосатом, уткнувшись лицом в эту самую волосатость. Собственно, и проснуться пришлось оттого, что в носу неимоверно защекотало. Чихнув три раза, девушка села, протирая глаза и оглядываясь. Сон всегда стирает боль. Эмер зевнула и удивилась, что она делает в комнате Тилвина, на его постели, застланной медвежьей шкурой. Потянулась, еще раз чихнула и... вспомнила.
Нет, сегодня сердце заныло не так болезненно, как вчера. Но все равно появилась тяжесть в груди.
В комнате она была одна, в окошко струился жемчужный предрассветный свет, и тянуло холодком, какой бывает утром даже в теплые летние месяцы. Получается, она проспала здесь весь вечер и всю ночь? Вот так. Жена не пришла в спальню, и муж даже не озаботился, где это она пропадает. В чьей постели.
Эмер грустно усмехнулась и погладила медвежью шкуру. В чужой постели. Это и звучит-то смешно. Ведь разумеется, благородный и почтительный Тиль провел ночь в другом месте.
Сунув ладони под мышки, девушка вспомнила вчерашнюю беседу с королевой и ее племянником. Яркое пламя! Зачем она была такой дурой? Зачем было настолько раскрывать душу? Посчитала, что Годрик восплачет из-за речей, достойных рыцаря? Годрик - восплачет. Даже смешно.
Снова переживая вчерашний позор, Эмер услышала тихие голоса снаружи. Говорил Тилвин, и тон у него был сдержанным и учтивым, как всегда, когда он разговаривал с Годриком. От мысли, что Годрик застал ее утром в комнате другого мужчины, Эмер бросило в жар и в холод. Только сейчас она осознала, как выглядит ее поступок. Клялась в верной любви, а потом побежала искать утешения на груди у начальника стражи. И объясни твердолобому мужу, что это был всего лишь дружеский жест.
