Рай с привкусом тлена (СИ) - Бернадская Светлана "Змея" (полные книги txt, fb2) 📗
Что ж, так тому и быть. Зато я точно знаю, где сейчас должна находиться.
Отомкнув ларец, я извлекла из него вольную Аро и поспешила вернуться к Джаю.
Я не сломлен,
Я живой.
Меня сбрасывали,
Но я выживал.
Никогда не сдавался, никогда не прятался.
Без борьбы я не сдамся.
Not Broken (Girl On Fire)
Время от времени выныриваю из вязкого, тяжелого сна, в котором я должен с кем-то бороться и не в силах этого сделать, и каждый раз погружаюсь в боль. Лица передо мной постоянно меняются, и я первое время мучительно вспоминаю, была ли встреча с Аро сном или все-таки явью. В очередной раз проснувшись тогда, когда комнату освещает лишь тусклый огонек масляной лампы, вижу рядом старика Гидо. Худощавое лицо его излучает тревогу, в то время как он размахивает у меня перед лицом руками, заставляет считать, моргать, водить глазами из стороны в сторону, дотрагиваться левой рукой до кончика носа, шевелить пальцами рук и ног. В конце концов его выцветшие глаза некогда орехового цвета вспыхивают радостью. Я возмущен: измучив меня до предела, жестокосердный старикашка сияет, словно выиграл на ставках мешок золота!
После перенесенных издевательств я усердно мычу и жестами прошу его ослабить тугую повязку на челюсти. Невольно трогаю языком свежую дыру вместо зуба. Что ж, могло быть и хуже. Как-нибудь привыкну. Счастье, что передние зубы целы.
— Ру…ка, — произношу неразборчиво, но Гидо понимающе кивает.
— Ничего непоправимого. За месяц срастется, не впервой. С драками, разумеется, придется подождать с полгода, но это тебе же на пользу.
Полгода? Ну уж нет, я не намерен валяться на койке такую прорву времени. Старик Гидо прав: мне не впервой лечить переломы, и каждый раз он довольно бурчал, что мои кости срастаются быстро, как у дикого пса.
Гидо, вероятно, читает мысль на моем лице, потому что тут же добавляет:
— Ты не молодеешь, Джай. Что возможно для юного организма — недоступно людям, переступившим середину жизни.
— Я по…бедил, — выдавливаю из себя упрямое. — Спра…влюсь.
— Ничто не бывает вечным, мой мальчик. Ты привык не щадить себя, но к старости — пусть Творец будет к тебе милостив и позволит до нее дожить! — ты ощутишь на себе ошибки молодости. И поверь: твои победы тоже не будут вечны. Молодые и сильные выйдут вперед и сместят сегодняшних кумиров.
Недовольно морщу нос и тут же подавляю стон. Лицо по ощущениям напоминает бычий пузырь, наполненный болью. Любопытно, как я сейчас выгляжу. Мелькает мысль попросить у Гидо зеркало, но сразу и отмахиваюсь от нее: вот еще, выдумал. Не девчонка, поди, чтобы о смазливой роже беспокоиться.
А вот слова старика о том, что мое время на исходе, неприятно задевают. Мне еще рано сдавать позиции: битва за Аро выиграна, но впереди битва за свободу всех рабов. Им нужен сильный лидер, а не разваливающийся от парочки тумаков старый пень.
Гидо внимательно наблюдает за моим лицом и внезапно смягчается. Кладет руку поверх моей сжатой в кулак кисти и тепло произносит:
— Спасибо за Аро. Творец услышал мои молитвы.
Пытаюсь усмехнуться и вновь морщусь от боли в зашитых губах.
— Я… пил… твое… зелье.
Гидо лукаво усмехается в ответ.
— Ты пил, и пил Несущий Смерть. Только другое.
До меня вдруг доходит смысл его слов, и желание лыбиться сразу пропадает. Значит, хитрец Гидо споил моего врага перед боем, каким-то образом ослабив его силы или реакцию? А я, тщеславный глупец, уже приписал победу своему мастерству и удаче!
Наблюдая за мной, Гидо мрачнеет и сжимает костлявые пальцы на моем кулаке.
— Я знаю, о чем ты думаешь. Этот горец был ни в чем не повинен и не заслужил того, что я с ним сделал. Но не повинен и ты. И Аро. Я не мог сидеть сложа руки и ждать, пока вы оба погибнете.
Помолчав, он добавил с тяжелым вздохом:
— Его смерть на моей совести, не на твоей. Парню просто не повезло. Не попадись он пиратам, не выкупи его Вильхельмо — и он был бы жив там, у себя в горах. Но он стал рабом, а рабы не выбирают свою судьбу.
Еще как выбирают, хочется сказать мне. И скоро я докажу это всем. И себе, и Гидо, и красавчику Адальяро, и сучке ди Гальвез, и ублюдку Вильхельмо.
Имя Вильхельмо пробуждает во мне затаенную ярость.
— Аро… Виль…хельмо… его… — говорить трудно, и меня это бесит, но Гидо меня понимает.
— Нет, нет. Будь спокоен, его не трогали. Я велел Аро сказаться больным пустынной горячкой. Лихорадку вызвать нетрудно, ему поверили.
Глаза Гидо странно бегают при этих словах, и во мне поселяется подозрение. Он что-то недоговаривает. И тут я вспоминаю, что не давало мне покоя.
— Си…няки…
Гидо вздыхает и до белизны сжимает сморщенные губы.
— В пятницу вечером к Аро проник один из рабов. Уверен: без Вильхельмо тут не обошлось. Не знаю, что ему велели сделать: убить, покалечить или поглумиться. На счастье, я пришел вовремя. Я не лгу: с Аро все хорошо.
Устало закрываю глаза. Да, теперь с Аро все хорошо. И он больше не раб.
Ради этого стоило выжить.
====== Глава 27. Бесконечный день ======
Нас бьют — мы летаем от боли всё выше,
Крыло расправляя над собственной крышей.
Нас бьют — мы летаем, смеемся и плачем,
Внизу оставляя свои неудачи.
(А. Пугачева)
Застать все семейство вместе удалось лишь за ужином. Изабель держалась непривычно тихо и демонстративно не смотрела в мою сторону. Мне кусок в горло не лез после пережитых треволнений, и холодность свекрови настроения не улучшала. Вместо того чтобы воздавать должное изумительному мясному суфле на подушке из свежей зелени, я кусала губы и не знала, как начать разговор.
Первым не выдержал Диего.
— Почему все такие мрачные?
Я покосилась в его сторону. После приезда с Арены он ушел к себе в раздражении, теперь же, хоть и не излучал безмятежное счастье, выглядел вполне умиротворенным. Отчаянно не хотелось думать о том, что умиротворила его компания Кима.
— Я сегодня искала Хорхе и не нашла, — сосредоточенно измельчая в пыль кусочки суфле в своей тарелке, отважилась сказать я.
Даже не глядя в сторону Изабель, почувствовала, как воинственно она подобралась.
— Зачем тебе Хорхе? — удивился Диего.
— Хотела сказать ему, чтобы не вздумал клеймить Аро.
— Аро? — непонимающе переспросил он. — Кто это?
— Юноша, которого Вильхельмо продал мне после победы Джая, — ответила я, благоразумно решив умолчать об уплаченной за Аро цене. — Он больше не раб, а свободный человек: я подписала ему вольную.
Муж недовольно изогнул красивые губы, свекровь с другой стороны стола возмущенно выдохнула.
— Вельдана, я отказываюсь понимать смысл твоих поступков. Сначала ты рискуешь своим самым сильным бойцом, чтобы получить у Вильхельмо — о нет, не деньги! — какого-то раба, а теперь отпускаешь его на свободу? И это сейчас, когда нам нужны руки для сбора урожая! Объясни мне, зачем?
Смысла юлить и отпираться я не видела: если руководствоваться логикой, Диего был абсолютно прав.
— С ним обходились жестоко. Джай хотел помочь ему, потому и пошел на такой риск. На кону сегодняшней битвы была не только жизнь Джая, но и жизнь Аро.
— Значит, Джай, — угрожающе низкий тон Диего заставил меня поежиться. — Он продолжает командовать тобой. Что взбредет ему в голову в следующий раз? А тебе? Ты продолжишь выпускать рабов на свободу и множить армию воришек в припортовых кварталах?
Я отложила бесполезную вилку и глубоко вздохнула.
— Вы меня никогда не поймете. Я росла в другой стране, где нет рабства, и мне невыносимо видеть то, как одни люди издеваются над другими. Я не скрываю, что предпочла бы видеть всех людей Саллиды свободными.
Изабель фыркнула почти одновременно с возмущенным возгласом Диего.
— Это переходит все границы, Вельдана. Похоже, я был к тебе слишком мягок. Начинаю понимать дона Гарриди, который называет северян блаженными, — ядовито процедил муж.
