Крылья (СИ) - Славина Ирена (книги без сокращений TXT) 📗
И вот теперь я здесь. За сотни километров от родного дома, в далекой стране, среди людей, о которых я ничего не знаю. И в то же время я уверена, что не было и нет на Земле места, где я была бы нужнее, важнее и уместнее, чем здесь и сейчас.
Вдох. Выдох.
Феликс подошел ко мне и обнял.
***
Несколько минут я стояла в его объятиях, ткнувшись носом в его шею, вдыхая пьянящий запах его одеколона и боясь пошевелиться. Он гладил меня по волосам, как потерянного, испуганного ребёнка.
— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — наконец сказал он.
— Да, — жалобно согласилась я, не поднимая глаз.
— Ты голодна?
— Нет.
— Когда ты ела последний раз? — спросил Феликс строго, да так, что я чуть не рассмеялась.
Я уже слышала от него эту фразу — в том кафе по дороге из Киева в Симф.
— Ты хуже Анны, — пробубнила я, слово в слово повторяя ту реплику, которой тогда наградила его в ответ.
— Если ты согласишься на завтрак, я отвечу на любой твой вопрос, — сказал Феликс весело.
Я прикрыла глаза от волнения: он помнил, он помнил всё, что мы говорили тогда друг другу...
— Всего один вопрос? Знаешь, сколько их у меня? Чтобы ответить на все, тебе пришлось бы кормить меня завтраками до скончания веков.
Его рука скользнула по моим волосам и замерла. Ох, я слишком поздно сообразила, какой смысл, сама того не ведая, вложила в эту фразу... Его рука больше не гладила мои волосы. Закусив губу, я подняла глаза и посмотрела на него.
— Я готов кормить тебя завтраками до скончания веков, если после нашего разговора ты всё еще будешь хотеть этого, — улыбнулся он, но в этой упоительно-сладкой фразе отчетливо ощущалась ложка горечи.
— Если ты имеешь в виду свою болезнь, то я уже в курсе, и это не пугает меня, — заявила я, непроизвольно хватаясь за ангела на цепочке.
— И что же ты знаешь о моей... болезни? — изумился он.
— Твоя сестра всё мне рассказала. Ты неизлечимо болен, и у тебя в запасе всего несколько лет. И она сказала, что есть поддерживающие лекарства, с которыми...
— Она всё выдумала, — бледнея, оборвал меня Феликс.
Я едва не задохнулась, чувствуя прямо-таки морского ежа в солнечном сплетении.
— Солгала по поводу лекарства?
— По поводу лекарства, болезни и всего остального.
Я потеряла дар речи.
— Ты не б-болен? — выдохнула я, роняя руки по швам.
— Нет, — кивнул он.
Моё облегчение было так велико, что во мне не осталось никакого места для негодования, возмущения или злости. Я повисла на его шее и заплакала от счастья.
— Лика...
Его руки пытались утешить меня, пока я заливала его рубашку слезами и не могла остановиться.
— Знаю, знаю... Она не должна была говорить тебе всего этого. Даже преследуя самые светлые цели. Если это слезы обиды, то поплачь. Но если слезы облегчения, то, боюсь, они преждевременны.
— Почему? — всхлипнула я. — Ведь ты здоров! И это главное!
— Не здесь, — перебил он меня, поднимая мой подбородок и стирая с щёк слёзы. — Поехали?
Вопрос «куда?» даже не пришел мне в голову. Это не имело ровным счетом никакого значения. С ним я была готова ехать хоть в Антарктику. Хоть на Луну. Хоть на Альдебаран в созвездие Тельца. Он — то, что мне уготовано, а значит, будет принято мной с благодарностью.
37. Без страха и сомнений
Феликс вел машину одной рукой. Ладонь его правой руки была перебинтована и покоилась на колене. Я вытянула руку и положила ее сверху, на его ладонь. Он тут же перевернул её, переплетая пальцы с моими. Я не решалась спросить у него, что произошло, но молчание меня тоже не устраивало.
— Я тоже когда-то ходила с такой повязкой... Только на обеих ладонях. Ужасно плохо заживало. До сих пор есть шрамы, если приглядеться.
— Что произошло? — он подхватил нить разговора.
— Ты не знаешь? Разве в воспоминаниях Феликса ничего такого нет?
— Уже нет, — загадочно ответил он.
— Ладно, — кивнула я. — Ольга, которую ты видел у нас в саду, тем летом предложила мне работу в её магазине, а неделю спустя хулиганы устроили там погром. Разбили витрину, под которой мне не повезло стоять в тот момент...
Я замолчала, прикрыв от напряжения глаза. Даже спустя столько времени разговор обо всём этом давался мне с трудом. Феликс успокаивающе сжал мою ладонь.
— Ольга после происшествия закрыла магазин. Слишком тяжелы были воспоминания...
— Надеюсь, они получили своё?
— Угу, — кивнула я, проваливаясь с головой в мысли о своём первом перемещении.
Получили. Особенно тот, в чьё тело меня забросило...
— Расскажи мне больше.
Кажется, Феликс прекрасно знал, что обычно скрывается за внезапным тяжелым молчанием.
— Не уверена, что хочу рассказать тебе об этом. Это... не самая светлая страница в моей жизни.
— А ты бы хотела показать мне только светлые? — улыбнулся он.
— Нет... Я бы хотела, чтобы ты прочитал все... — сказала я, краснея и надеясь, что это прозвучало не слишком наивно и умоляюще.
И тут Феликс сделал то, что заставило меня задохнуться от волнения: прижал мою руку к своим губам.
***
Феликс остановил машину на парковке, засыпанной белым гравием, и открыл мне дверь. Я вышла, робко оглядываясь по сторонам, вдыхая наполненный влагой воздух и подставляя лицо солнцу, выглядывающему из-за туч. Дождь закончился, над дорожкой, ведущей от парковки к ресторану, склонились тяжелые голубые цветы глициний.
Мне не доводилось бывать в более красивом месте, чем то, куда мы приехали. Большой ресторан на склоне горы, у ног которой разлилось горное озеро. Пока я размышляла, как же здание держится на таком крутом склоне, Феликс взял меня за руку и повёл за собой. Упоительное чувство дежавю: это всё уже было с нами однажды...
Я вступила в уютный, подсвеченный тёплыми бра полумрак и огляделась. Людей было совсем немного. Хостес — шикарная брюнетка лет пятидесяти в строгом костюме, белой рубашке и черном галстуке — рассыпалась в приветствиях, когда увидела Феликса. Он заговорил с ней по-итальянски, не выпуская мою руку, и я задержала дыхание: надеюсь он всё-таки прекратит говорить на других языках в моём присутствии, потому что это звучит... слишком горячо.
Потолок украшала внушительная мозаика с надписями на латыни. Я уже могла отличить латынь от итальянского. Мраморные колонны в четырёх углах заведения были увенчаны огромными белыми птицами, держащими потолок на широко распростертых крыльях. Но вопреки избытку дерева, камня и металла, это место было странно уютным. Наверно всё дело в небольших приятных деталях интерьера: маленькие букеты диких цветов в круглых вазах, шелковые скатерти, мягкое покрытие не полу оттенка молочного шоколада...
Замысловатые ступеньки на второй этаж — и вот моим глазам открывается обширное пространство с застеклённой террасой. Стен больше нет, только прозрачное, как воздух стекло, за которым потрясающий вид на озеро и горы... Слишком красиво, чтобы быть реальностью... Но если это сон, пусть он длится вечно.
Мы оказались в скрытом от посторонних глаз уголке, в центре которого стоял столик из черного металла и полированного дерева, покрытый молочно-белой скатертью. Два мягких стула вокруг, посреди стола — планшет с золотой эмблемой на темном экране: такая же птица с распростертыми крыльями, как на потолке...
Феликс чувствовал себя здесь, как дома: слишком легко ориентировался в пространстве и слишком уж учтиво разговаривала с ним хостес. Он сел напротив и придвинул ко мне планшет. Только несколько неловких секунд спустя я сообразила, что это меню. Нарисованная на экране птица взмахнула крыльями, как только я прикоснулась к ней, и рассыпалась в золотую пыль. А вот и домашняя страница: Il Nido Degli Angeli. Закуски, первые блюда, аперитивы, десерты. Ух, и всё на итальянском... Я прикоснулась к значку флага и, к своему счастью, обнаружила там немецкий язык. Уже легче.
