Апрельское, или Секрет забытого письма (СИ) - Тюрина Елена Александровна (список книг TXT, FB2) 📗

Глава 27

— Поздравляю! Хорошие семь-восемь неделек у вас! Сердечко бьётся, тонуса нет. В январе станете мамочкой.

Я вышла из кабинета УЗИ, сжимая в руке заключение и маленький квадратик с фото. На улице наконец позволила себе вдохнуть полной грудью. А до того, мне кажется, и не дышала. И страшно, и радостно было. Тревога, ощущение нереальности происходящего — это очень примерный спектр моих ощущений. Наверное, нужно позвонить Максиму. Или сначала ехать к адвокату, а потом уже поговорить с Максом? Полный сумбур в голове. Непонятно, за что хвататься, что делать. Я ещё раз глубоко вздохнула и решила, что в первую очередь надо успокоиться. И осознать. Хотя с этим будет сложно. Осознать, что твоя жизнь скоро кардинально изменится и эти перемены необратимы…

Макс хоть и первым догадался насчёт беременности, но когда я показала результат УЗИ, сидел в шоке. Словно лишился дара речи. Не ужас, не ликование, а просто какой-то ступор. Не двигаясь, смотрел в бумагу и молчал. Полноценно опомнился только часа через два. Оживился, стал реагировать на происходящее вокруг, что-то говорить, спрашивать.

— Получается, ты беременная прямо к нему в логово ехала и была там с ним один на один... Меня искала, тягала все эти доски, куски шифера. Как подумаю об этом... — с ноткой вины в голосе пробормотал он за ужином, не поднимая на меня глаз.

— Макс, ты же говорил: думать надо меньше! — пошутила я.

Хоть саму в дрожь бросало от этих мыслей, и сердце заходилось в каком-то бешеном стуке. Но ведь всё обошлось. Я и так себя всё это время чересчур много накручивала попусту.

Максим почему-то стал обращался ко мне на «вы». Я готовила еду и между делом спросила, почему на «вы». А он объяснил, что нас же теперь двое.

Мы с мужем хотели второго ребенка. Даже несколько лет активно над этим работали. Витамины пили, правильно питались. Но ничего не получалось. Я списывала это на ту свою травму, когда мне удалили один яичник после аварии. Да и цикл у меня нерегулярный. Скакал, как вздумается. Я уже смирилась, что буду мамой одного Никитки. А потом начались эти все проблемы в отношениях, мы очень отдалились друг от друга.

С Максимом я вообще не думала о вероятности забеременеть. Даже после УЗИ не могла окончательно в это поверить. И почему-то меня осенила одна мысль: я решила, что ребёнок сам себе выбирает отца. Мой уже почти бывший муж в папы не годился, вот детка и упрямилась.

Меня до глубины души растрогало то, что дом в Апрельском встретил меня как давнюю знакомую. Я почувствовала такое тепло и уют, словно никуда и не уезжала. Под благовидным предлогом, а именно с целью поиска новогодних игрушек, которые хотела показать Лёше, я даже на чердак поднялась. Мальчик увязался за мной. И открыл для себя мир старых вещей. Всё там так и лежало, как мы с мамой когда-то сложили. Я посидела на кровати с панцирной сеткой, полистала книги, лежавшие на стеллаже, провела пальцами по пачке пластинок, которые давно никто не прослушивал. Лёшка тоже всё трогал, брал в руки, расспрашивал, что это и зачем нужно. Но долго здесь находиться было невозможно. Да и вообще задерживаться в этом доме мы не могли себе позволить. В городе ждали дела. Например, оформление бумаг для развода.

Несмотря на грядущие перемены, знакомить Никитку с Максом я не спешила. Просила Максима не появляться на выходных, когда сын дома. Боялась, что он воспримет чужого дядю рядом с мамой на своей территории в штыки. Мне кажется, самого Макса это напрягало, но он молчал. Я всё тянула с тем, чтобы поговорить с сыном. Но однажды в субботу раздался звонок в дверь. И когда я открыла, это оказался Богорад с огромной коробкой. Её помог донести от машины до двери квартиры таксист.

Никиту появление незнакомого человека крайне насторожило. Как и подарок от него. Макс всячески старался заинтересовать мальчика, привлечь к сбору большого автотрека. Но после его ухода Никита разобрал игру, сложил в коробку, поставил её у входа и сказал мне, что не будет в это играть. А ведь он всегда мечтал о такой шикарной игре...

— Тогда и Лапушку свою там посади. Её ведь тоже дядя Максим подарил, — заметила я.

— Да? — Ник с сомнением поглядел на растянувшуюся посреди кухни кошку.

Утром я обнаружила, что коробка с игрой пропала. Вошла в комнату сына — Никита ещё спал. Автотрек был собран и стоял на почётном месте под окном.

Первый раз, когда Максим остался у меня ночевать в присутствии Никиты, я страшно смущалась. Думала, что сын может начать задавать неудобные вопросы. Одна мысль об этом заставляла мои щёки предательски пылать. Но, наверное, я просто не заметила, каким взрослым стал мой ребёнок. Потому что он ничего лишнего не спрашивал. Правда, был один момент, который меня надолго вывел из душевного равновесия. Я шла в комнату Ника, чтобы узнать, лёг ли он уже спать, и пожелать добрых снов. Дверь была неплотно прикрыта, и я обнаружила, что Никита сидит на своей кровати. А Макс опустился рядом с ним в кресло. Оба не слышали моих шагов, поэтому я застыла и наблюдала. Ник шмыгал носом, будто у него насморк или он …плачет. Что такого Макс мог ему сказать? Уже собиралась было войти и устроить допрос. Но меня остановил тихий голос Максима:

— Я хочу попросить у тебя руки твоей мамы. Ты не будешь против, если мы с ней поженимся?

У меня сами собой полились слезы. Я не расслышала ответ сына, потому что опрометью бросилась прочь. Закрылась в ванной, зажала рот ладонью и с минуту смотрела в зеркало. Потом догадалась включить воду и позволила себе разрыдаться.

Покинула своё убежище я спустя, наверное, минут сорок. Макс, сидевший за ноутбуком, пошутил на эту тему. Дескать, думал, что я утонула. И всё, ни слова о своём разговоре с Никитой. Что же сын ему ответил? И когда тот же самый вопрос будет задан непосредственно мне? Судя по непринуждённому и даже весёлому виду Макса, он не был ничем расстроен. Стало быть, они с Никитой не ссорились. Мне оставалось только мучиться догадками.

В следующую субботу Максим забрал Никиту на весь день. Сказал, что им надо погулять. Вернулся Ник страшно возбуждённым, беспрестанно рассказывал, где они были — картинг, лазертаг и ещё какие-то непонятные мне слова.

— А как же вы везде умудрились побывать? Ты же на костылях! — воскликнула я, обращаясь к Максу.

— Мы были с Кириллом и Лёшкой. Чисто мужская компания. Кир, правда, пытался меня развести на то, чтоб я разрешил ему взять с собой какую-то барышню. Но я был непреклонен. Кстати, Ник от Кирилла в восторге. Хвостом за ним бегал везде. Авторитета нашёл.

Неужели Максим решил купить расположение моего ребёнка? По-моему, это неразумно. Но на мой вопрос Макс ответил, что тут дело не в потраченных средствах, тем более все их развлечения обошлись совсем недорого. Он пояснил, что именно совместное времяпрепровождение важно, ребёнок должен его узнать, понять, что он свой.

— А ещё мы скоро поедем на рыбалку! — объявил Никита.

Его запал мне и нравился, и пугал. Не отвратит ли это Ника от отца? Тот тоже часто брал его к себе и устраивал какие-то развлечения. Но мальчик никогда так возбуждённо не рассказывал о них.

— Ма, — как-то спросил он. — А папе не надо говорить, что мы с Максом гуляли?

— Не с Максом, а дядей Максимом, — поправила я и почувствовала себя занудой. — Соблюдай субординацию, пожалуйста. А папе можешь говорить, что хочешь.

Мне всегда казались неправильными эти родительские тайны, когда детей просят что-то скрывать, недоговаривать, врать. Гораздо проще не делать то, что потом нужно было бы утаивать.

После моего ответа Ник не отходил, неуверенно топчась рядом. Наконец решился и проговорил:

— Ма, а можно, когда я вырасту, буду с Кириллом к девочкам ходить?

Я от столь неожиданного вопроса удивлённо распахнула глаза и постаралась не смеяться.

— Можно.

Андрей всё же приехал за своими вещами. Среди недели, когда сын находился в училище. Я была одна и активно поторапливала мужа со сборами. Не хотелось снова этих разговоров о «нас», попыток помириться. И ещё не хотелось, чтобы он заметил присутствие другого мужчины. Хоть Андрей и так знал о Максе, но всё же…