Дальние пределы человеческой психики - Маслоу Абрахам (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
прочитать, как совершаются открытия в науке.
Я клоню к тому, что если мы будем понимать, чего добиваемся, если
будем достаточно философичны и проницательны, то сможем
воспользоваться этими способами, чтобы дать людям шанс прочувствовать
экстаз, более прямой дорогой устремиться к открытиям, к высшим
переживаниям, к озарениям, к восторгу и чувству сопричастности
великому, сможем воспользоваться ими, чтобы пересмотреть, к примеру,
модель преподавания истории, равно как и модель преподавания любого
другого предмета.
И в заключение хочу поделиться с вами еще одним впечатлением, которое
будет понятно каждому преподавателю художественных дисциплин. Оно
заключается в том, что эффективное обучение музыке, искусству, танцу
или ритмике по самой сути гораздо ближе, чем преподавание так
называемых <основных предметов>, к сущностному образованию, о котором
я говорил выше, то есть к обучению, необходимой частью которого
является познание человеком своей идентичности. Образование - это
научение росту, научение тому, как устремляться вперед и вверх,
отличать хорошее от плохого, желанное от нежеланного, достойное выбора
от недостойного. Искусство и особенно те его разновидности, на которых
я настойчиво концентрировал ваше внимание, с точки зрения сущностного
научения, сущностной педагогики и сущностного образования, настолько
тесно сплетены с психологичес-
Обучение и высшие переживания
191
кой и биологической сущностью человека, так близки его глубинному,
биологическому <Я>, что пора перестать воспринимать эти учебные курсы
как неуместную роскошь, как кружева и оборки на школьном платье, и
признать их основными предметами нового образования. Мне видится, что
такого рода образование позволит выработать взгляд на вещи,
проникающий в бесконечность, провидящий высшие ценности. Такое
образование может и должно иметь в своем основании обучение искусству,
музыке и танцу. (Что касается детей, для них я в первую очередь
предложил бы танец. Для двух-, трех-, четырехлетнего ребенка проще и
естественнее всего подчиниться ритму.) Такая расстановка акцентов в
образовании могла бы задать иные модели и иные способы преподавания
прочих школьных предметов, спасти их от полного погружения в
бессмыслицу, забывшую, что важно, а что нет, беспристрастную до
угрюмости, лишенную устремленности и целей.
13
Цель и значение гуманистического образования
Олдос Хаксли незадолго до своей смерти был близок к тому, чтобы
совершить огромный прорыв, он был на пороге создания великого синтеза
науки, религии и искусства. Многие из его тогдашних идей нашли
отражение в романе <Остров> (52). Может быть, с точки зрения
художественных достоинств <Остров> нельзя счесть самым значительным из
его произведений, но роман этот чрезвычайно интересен как попытка
описания того, чем может стать человек. Самые революционные идеи его
затрагивают именно образование, ибо система образования в созданной
Хаксли Утопии преследует радикально иные цели, нежели система
образования в нашем обществе.
Если мы обратим взгляд на нашу систему образования, мы заметим два
диаметрально противоположных подхода. С одной стороны, подавляющее
большинство учителей, воспитателей, методистов, директоров школ
старательно обходят своим вниманием те знания, которые необходимы
сегодня детям для жизни в нашем индустриализированном обществе. Они
достаточно ограниченны, они не стремятся к новому и не задаются
вопросом, почему они преподают именно это, а не что-то иное. Они
ставят во главу угла эффективность обучения, то есть, сколько
информации в сколько детских голов им удалось втиснуть, сколько на это
затрачено времени, денег и сил. А с другой стороны, все-таки есть,
пусть еще очень немного, гуманистически ориентированных педагогов,
которые видят свою задачу в воспитании лучшего человека или, говоря
психологическим языком, стремятся к самоактуализации и
самотрансценденции ребенка.
Традиционное обучение зачастую обманывает ребенка, внушает ему, что
его основная задача - заслужить похвалу учителя, делать нечто, что
будет приятно его наставнику. Дети в обычной школе очень быстро
усваивают, что креативность наказывается, а поощряется, напротив,
дословное повторение заученного урока; они концентрируются скорее на
том, какого ответа ждет от них учитель, чем на понимании существа
изучаемого предмета.
Цель и значение гуманистического образования
193
Традиционное обучение больше внимания уделяет поведению учащегося, чем
его мышлению, и потому ребенок познает не столько предмет, сколько то,
как ему следует вести себя, привыкает держать свои мысли при себе.
Зачастую способность мыслить даже вступает в противоречие с подобным,
внешним обучением, становится враждебной ему. При глубинном же,
сущностном обучении невозможны эффекты пропаганды, внушения идей и
бессмысленного заучивания ради похвалы. Возьмем, к примеру, рекламу.
Самое естественное и самое простое лекарство от лживой рекламы -
правда. Можно сколько угодно рассуждать о скрытой рекламе, о
манипуляции мотивами, но если вы один раз на своем опыте убедитесь,
что именно эта зубная паста дурно пахнет, вы уже никогда не
поддадитесь на любую, даже самую изощренную рекламу. В качестве
примера того, как разрушительна может быть правда по отношению к
внешнему обучению, можно привести такой случай. Студенты-психологи на
лекции об обусловливании решили разыграть своего профессора, тайком
навязывая ему поведение. Они взялись кивать на каждую его фразу, и
профессор, не отдавая себе отчета в этом, принялся кивать им в ответ.
Он кивал все чаще и чаще, так что к концу лекции он уже кивал
беспрестанно. Но стоило одному из студентов указать профессору на то,
что с ним происходит, он тут же перестал кивать, и разумеется, после
этого уже никакие ухищрения аудитории не смогли заставить его вновь
хотя бы слегка склонить голову. Так правда заставила отступить едва
наработанную привычку. Очень хочется спросить в продолжение этой мысли
- как долго еще нам ждать прозрения, которое сможет разрушить
традиционное образование, насквозь пропитанное невежеством?
Очень быстро проникаются подобным, внешним отношением к обучению и
студенты, для них все эти оценки и экзамены - то же самое, что для
подопытного шимпанзе звоночки, лампочки и прочие стимулы, которыми
разнообразит его жизнь экспериментатор. Мне вспоминается фраза,
подслушанная мною в читальном зале одного из лучших университетов
страны. <Зачем ты читаешь эту книгу? Нам ведь ее не задавали>, - так
спросил один студент у другого. Представьте себе, для этого студента
единственным основанием для чтения книги является внешняя по отношению
к его разуму и личности оценки. Такой вопрос был бы естествен, если бы
знакомый нам шимпанзе встретился с другим в своей клетке, но, выходит,
он столь же логичен и для стен университета.
Принципиальную разницу между внутренним и внешним обучением можно
