Собрание стихотворений и поэм - Гамзатов Расул Гамзатович (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Глашатай
Слушайте все, кто имеет уши, И не говорите потом, что вы не слышали. Все закоулки Хунзаха, слушайте. Покидайте, хунзахцы, дома и крыши.
У кого есть быки – быков запрягайте, У кого ишаки – седлайте своих ишаков. Безлошадники, жен и старух снаряжайте, На Верхнее гумно несите побольше дров.
Собирайтесь скорее, так Нуцалу угодно. Там, на Верхнем гумне, разводите костер. По приказу Нуцала будет сожжен сегодня Гидатлинец Хочбар, разбойник и вор!
Но слов одних хунзахцам мало, Чтобы собрать народ скорей, Уже и плетка засвистала По спинам и плечам людей.
Хочбар смеется: – Волчья стая, Так вот что припасли вы мне? Пускай, пускай костер пылает, Ведь я и вырос-то в огне.
С каким усердьем навалились Вы на меня огню предать, Вы, что отцов своих лишились В набегах подлых на Гидатль!
Вам их обратно не отдать ли? Всех поименно помню я. И вы, отцы, чьи под Гидатлем Лежать остались сыновья.
Бежали от меня не вы ли, Не подобрав тела с земли? Все вы, что вышли-то живыми, Но лишь уздечки унесли.
Ну, что же медлите? Давайте, Настал и вашей мести час. В костер меня скорей бросайте, Исполнив подлеца приказ.
С боков, и спереди, и сзади, Держа веревки за концы, Идут, в глаза людей не глядя, Ведут Хочбара «удальцы».
Ведут паршивые шакалы Красавца барса на костер, Который уж пылает яро, Объятья жарко распростер.
Дрова трещат, огонь пылает, А рядом, подл, хитер и лжив, Нуцал на троне восседает, На ногу ногу положив.
Дрова пылают подожженны, Кровавой, страшной жертвы ждут. Тут рядом и молодожены, И сын Нуцала тоже тут.
Не отомстил ему, однако, Хочбар, ах, жаль – не отомстил За то, что год назад собаку Хочбарову он застрелил.
Лицо, и правда, как у барса, Когда ощерится он, яр. Вдруг громко-громко рассмеялся Цепями связанный Хочбар.
– Над чем смеешься ты, собака! – Вскочил Нуцал на этот смех. – Над тем, что ты дрожишь от страха, Меня боишься больше всех!
Я понимаю это просто: Мою ты саблю увидал. Лишь вид моей подруги острой Тебя до смерти напугал.
Тогда схватил булат Хочбара Надменный княжеский сынок И о коленку в три удара Сломал пружинистый клинок.
Глядит на грозного рубаку, Такой же подлый, как Нуцал: – Вот я убил твою собаку, Теперь и саблю поломал.
– Прощай, прощай, клинок мои верный, Моя подруга и краса. Средь сабель всех была ты первой, Нуцалов и князей гроза.
Но подлецы, они живучи. У них в руках ярмо и плеть. Вон, вон они! Но все же лучше б Их через мушку разглядеть.
Тогда Нуцала отпрыск цепкий Винтовку пленника схватил, И полетели только щепки, Когда ее о камень бил.
В лицо Хочбару он хохочет. Глаза озлобленно горят. – Твою собаку я прикончил, Дошел и до винтовки ряд.
– Прощай, прощай, моя подруга, Ты верно послужила мне. Но подлецов полна округа, Когда бы был я на коне…
Тотчас коня пригнали слуги, Конь ржет, пугается огня. Сынок Нуцала – саблю в руки, Рубить прекрасного коня.
И говорил сынок Нуцала, Пока струилась кровь из жил: – С собаки начал я помалу, Теперь коня тебя лишил.
– Прощай же, конь мой благородный, Довольно ты топтал врагов, В ночных трудах, в трудах походных Довольно стесано подков.
Но подлецов живуче семя, Немало их еще у нас. Я сосчитался бы со всеми, Когда б мне времени запас…
Тут загремел приказ Нуцала: – Подбросьте дров еще! Пора! Чтобы потрескались все скалы От жара этого костра!
А шакаленок, сын Нуцала, Кричит Хочбару, как врагу: – Убил собаку я сначала, Теперь и самого сожгу.
– Зачем ты тявкаешь задаром, Пса шелудивою щенок? Когда не трус, налей Хочбару Ты перед смертью полный рог.
Одни кричали: – Не давайте! Другие: – Дать ему вина! Вина не жалко. Наливайте, Пусть перед смертью пьет до дна!
Пусть перед смертью скажет слово! Не отвертится все равно. Да развяжите руку, чтобы Он мог держать свое вино!
Вот развязали руку Витязю удалому, Вот ему дали в руку Полный, тяжелый рог.
– Ладно, за рог спасибо. Ладно, скажу вам слово. Слово мое простое, Его я всю жизнь берег.
Слово мое как плетка, Знаете вы отлично. Все вы и каждый лично Довольны будете им.
Тост у меня короткий, Тост у меня привычный: «Пусть хорошо – хорошим, А плохо будет плохим».
Всех, кто труслив и бесчестен, Кто любит ложь и доносы, Пусть настигнет кара В сакле и средь дворца.
Пусть они умирают От рвоты и поноса, Чтобы во всем Дагестане – Ни труса, ни подлеца!
Чтобы не знать коварным Ни очага, ни кровли, Чтобы погибло семя, Чтобы их род заглох.
Чтобы на их могилах Не каменные надгробья, А сорняки, крапива, Колючий чертополох!
Слова секут острее сабли, Среди придворных визг и вой. Хочбар, вино допив до капли, В огонь швыряет рог пустой.
Сынок Нуцала злобу кажет, Словечко кстати вставить рад: – Сейчас и ты пойдешь туда же, Усы-то быстро обгорят.
Ты, говорят, гордился ими. – Щенок! Пускай меня убьешь, Но не сожжешь мое ты имя И песни тоже не сожжешь!
Я умирать иду с улыбкой, Приму достойно смерть свою. Когда не трус, подай мне скрипку, На память песню вам спою.
Одни кричали: – Не давайте! Другие: – Дайте, пусть поет! Чего бояться? Дайте, дайте! – Разбушевался весь народ.
Кричат, любой потехе рады, Гонцы, джигиты, старики. Но, чтоб играть на скрипке, надо Иметь свободных две руки.
Второй руке свободу дали И скрипку подали молчком. И вот запели, заиграли Певуньи-струны под смычком.
Звук разрастался постепенно, Он плавно крылья распростер. Орлицей вырвавшись из плена, Взлетела песня на простор.
– Горы твои пусты, Нуцал. Где же отары твои, Нуцал? За одну овцу, что угнал Нуцал, Десять овец я угнал, Нуцал.
Горы твои пусты, Нуцал, Где же твои табуны, Нуцал? За клячу одну, что угнал Нуцал, Сто коней у тебя я угнал, Нуцал.
Вижу сирот я вокруг, Нуцал, Вижу – вдовы сидят, Нуцал, Это я их отцов убил, Нуцал, Это я их мужей убил, Нуцал.
Но кто их в Гидатль посылал, Нуцал, Чтобы нашу свободу отнять, Нуцал? Мы землю свою пахали, Нуцал, Ты ходил урожай собирать, Нуцал.
Ты поля топтать им велел, Нуцал, Убивать и жечь им велел, Нуцал, Но за каждого, кто был убит, Нуцал, Десять слуг твоих я убил, Нуцал.
Я, Хочбар, проклинаю тебя, Нуцал, Вместе с родом твоим до конца, Нуцал, Знай, что песней моей, Нуцал, Проклинают горы тебя, Нуцал.
Так пел Хочбар. Безмолвно горы Внимали голосу певца. Но род Нуцалов, злой и гордый, Едва дослушал до конца.
По знаку подлетели слуги И скрипку вырвали из рук. И вот уж нет его подруги. Лишь из огня раздался звук.
Струна, что крикнула прощально, Мол, не взыщи, хозяин мой. Веселых песен и печальных Немало спели мы с тобой.
А сын Нуцала клонит снова: – Вот видишь, сжег и скрипку я. Теперь уж нет пути иного, Теперь уж очередь твоя.
– Да, не нашли пути иного Моя винтовка, сабля, конь. А с ними мне идти не ново. Я с ними – в воду и в огонь.
За ними вслед отправлюсь сам я, И нет нужды меня бросать. Хочу из пляски прыгнуть в пламя, Когда не трус, позволь сплясать.
Одни кричали: –Дайте, дайте! Чего бояться, спляшет пусть! – Другие спорят: – Так кидайте! – «А что я, в самом деле, трус? –
Нуцал подумал: – Всюду люди, Моя охрана, нукера. Одна минута не остудит Огонь огромного костра.
Пускай ударят барабаны, Зурна выводит свой узор. Последний раз смотреть я стану, Как пляшет гидатлинский вор.
Ему уж нет другой дороги, Настал его последний час». – Эй, развязать Хочбару ноги, Пускай потешит пляской нас.
В круг танцевальный прыгнул барсом, Почуяв волю ног и рук. Глаза сверкают: асса, асса! Пошел по кругу – узок круг.
– А где ж красавицы Хунзаха И их особенная стать? Или попрятались от страха, Иль не обучены плясать?
Стесняться, право, не к лицу им, А мне тут скучно одному! У нас в Гидатле гость танцует – Выходят семеро к нему.
Ногами в землю бьет, как в бубен, В мгновенье десять поз сменя, Красив, стремителен и буен, Хочбар танцует у огня.
Народ любуется танцором, Его натурой огневой. Поднимет руки, словно горы Он держит все над головой.
