Русская народно-бытовая медицина - Попов Г. (библиотека электронных книг .txt) 📗

Деревенская проституция относительно редко выставляется причиной распространения сифилиса в деревне и большинство сотрудников сходятся на том, что это распространение, в силу указанных выше условий, совершается по преимуществу вне-поло-вым путем [122]. Из числа других путей, по которым совершается распространение сифилиса в деревнях, иногда выставляются: занос возвращающимися со службы солдатами, нищенство и сельская школа (Пошехонск. у. Ярославск. г., йнсар. у. Иен-зенок, г.). «Одним из мест, где дети могут заразиться сифилисом, – пишет один из сотрудников Р.-Борисоглебского уезда (Ярославск. г.) – нужно признать, между прочим, сельскую школу. В 1898 году, в Чирковской школе, при осмотре детей земским врачом, из 34 человек учащихся 5 оказались страдающими вторичной формой сифилиса. Семьи их, по сведениям, собранным врачом, были больны тем же. Из 6 земских школ и одной церковно-приходской, осмотренных врачом в том же 1898 году, в. трех оказались дети, больные сифилисом».

Как на источник распространения сифилиса, в некоторых местах указывают также на деревенская бани. Нередко в одну баню ходят вместе не только свои семейные, но и члены других семей (Череповецк. у. Новгородск. г.). «В банях, которых на всё село три, – пишут нам из Городищенского у. (Пензенск. г.), – из одного корыта моются и мужчины, и женщины, и девицы, больные и здоровые вместе».

Из местных причин распространения этой болезни, кроме невежества населения, которое, по частоте заявлений о нем, правильнее отнести к разряду причин общих, в некоторых местах Ярославской г. выставляется сильное развитие раскола, последователи которого с недоверием относятся к представителям медицины, лицам православным (никонианам), а нередко и инославным, как католики, лютеране, евреи, и по этой причине избегают лечиться от сифилиса.

Распространению сифилиса сравнительно редким в деревне половым путем содействуют иногда совершенно особенные причины. Некоторые раскольничьи толки (беспоповцы) смотрят на разврат, как на дело самое обыкновенное, придерживаясь нарочно созданной на этот случай пословицы: «семь раз роди, только замуж не ходи». – «Тетка Анна, а, тетка Анна, – обмениваются замечаниями матери о своих дочерях: – у меня Машутка-то, видно, понесла – чтой-то живот у ней стал большой». – «А видно уж ноне поветрие такое: у меня обе брюхаты» (Городищенск. у. Пензенск. г.). При такой необыкновенной свободе половых отношений, близко подходящих к проституции, при отсутствии санитарного надзора и недоверчивом отношении к врачам, немудрено, что в некоторых из деревень сифилис свивает такие гнезда, где жители оказываются чуть ли не сплошь зараженными сифилисом.

Все эти печальные явления зависят от множества совокупных условий и едва ли могут быть устранены усилиями одних врачей. Влияние врача было бы, бесспорно, благотворно во всех случаях, но все-таки в борьбе с этим злом, которое начинает разъедать деревню, врач будет бессилен до тех пор, пока на помощь к нему не придут две другие силы деревни – священник и учитель. Какую роль, помимо проповеди и собеседования, мог бы играть в данном случае, священник, показывает мера, практикуемая духовенством некоторых приходов Тотемского у. (Вологодск. г.): для больного сифилисом брак откладывается до тех пор, пока больной не вылечится.

Несмотря на совершенную новизну санитарной идеи для крестьянского населения, к восприятию которой у него не было никакой подготовки, ни в его быте, ни в понятиях [123], идея эта начинает проникать в население. Что всего удивительнее, здесь, если исключить прямое непонимание санитарных мер и нередкий индиферентизм к ним, в гораздо меньшей степени, по-видимому, проявляется тот отрицательный рационализм народа, который иногда так резко сказывается по отношению к лечебной функции медицины и врачей: быть может, причиной этого является новизна самой идеи, противовесом которой не служили веками сложившиеся взгляды и понятия, считаться с которыми приходится лечебной медицине.

«Еще несколько лет тому назад, – пишет нам сотрудник из Новоладожского у. (С.-Петербургской г.), – дифтерит, скарлатина и другие заразные болезни свободно разносились из одной деревни в другую и, раз начавшись, долго не прекращались. Теперь крестьяне начинают оценивать советы врачей, посылаемых земством в места начиняющихся эпидемий, сочувственно относятся к принимаемым ими мерам, благодаря чему эпидемии, большею частью, вскоре же ограничиваются. Когда в Ново-Никольской волости (Грязовецк. у. Вологодск. г.), в 1897 г., брюшной тиф охватил громадный район в 12 деревень, к мерам против эпидемии местное население отнеслось вполне доброжелательно, оказывая всё зависящее от него содействие как по приисканию удобных помещений для изоляции больных, так и по доставлению свежей пищи, устройству дезинфекции и пр.

Часто мужик протестует против принимаемых мер только на первых порах, когда цель их для него неясна, а потом, когда поймёт их значение, относится к ним уже совершенно иначе.

В д. Шеине (Череповецк. у. Новгородск. г.) развилась эпидемия сыпного тифа, которая приняла серьёзный и опасный характер. Санитарный врач, явившись на место, взял волостного старшину, созвал сельский сход и объявил крестьянам, что необходимо в деревне устроить больницу и отвести для неё просторную избу. Некоторые крестьяне было запротестовали, а большинство стало выжидать, что будет дальше. Врач объяснил мужикам, что болезнь эта прилипчивая, может перебрать всю деревню и унести много людей в могилу, а потому необходимо, как только кто заболеет, удалять на время в особую избу, где за ним будет уход и попечение. Кормить и чаем поить больных будут даром, даже вина будут давать.

– Что ж, ребята, – поддерживает врача старшина, – надо слушать, доктор говорит правду, он для вашей же пользы старается, а кто будет супротивничать, я сейчас протокол составлю и завтра к земскому».

– Да мы не супротивничаем, мы только, значит, так, – соглашаются мужики. – Коли надо, выбирайте избу, какая по нраву придёт».

Больница была устроена в просторной летней избе одного крестьянина. Послан был из Череповца фельдшер, сиделка, и нанята кухарка. Больница сразу приобрела к себе такое доверие, что больные, как только кто захворает, сами просились «в больничку». В первое время больных лежало человек 12–16, через месяц было уже только 6 человек, а через два месяца болезнь совсем прекратилась. Но она появилась в деревин Попадьине. Крестьяне этой деревни уже сами стали просить, чтобы у них устроили такую же больницу, какая была в Шеине, и Шеинскую больницу перевели в Попадьино. Также доброжелательно относились крестьяне и ко всем другим мерам, направленным против эпидемии.

Такое сочувственное и разумное отношение населения к санитарным мерам, правда, далеко не составляет большинства сообщений сотрудников, но оно не представляет и особенной редкости. «Как только крестьяне убедятся в пользе принимаемых мер, сами идут к ним навстречу», – заявляет один из олонецких сотрудников (Вытегорск. у.). – «Санитарные миры, – характеризуют отношение к ним из Котельнич – го у. (Вятск. г., с. Юма), – крестьяне всегда исполняют неупустительно». – «К санитарным мерам, – сообщают о том же из Кадниковского у. (Вологодск. г.), – относятся сочувственно, а на дезинфекцию смотрят, как на необходимое средство дли искоренения заразы. – «Нередко, при эпидемиях скарлатины, – пишут из Великоустюжского у. (той же губ.), – народ сам просит, чтобы во всех домах, где были больные, делалась дезинфекция».

– «К мерам, принятым в ожидании последней холеры, – сообщают уже из совершенно другой области России (Карачев. у. Орловск. г.), – крестьяне отнеслись в высшей степени охотно: везде было чисто, лучше праздничного». О таком отношении крестьян к противохолерным мерам, при последней холерной эпидемии, существуют довольно многочисленные заявления земских врачей в их отчетах и статьях в медицинской прессе. Один из таких врачей [124], переживший эту эпидемию в одной глухой деревушке (с. Егоровка, Воронежск. г.), отношение населения к своей санитарной и врачебной деятельности определяет таким образом: «все советы и наставления исполнялись крестьянами очень старательно и охотно и когда всё-таки люди заболевали и умирали, все были согласны, что против воли Божией ничего не возможно сделать человеку. После покойника, так как дезинфекция всем очень понравилась, тотчас прибегали просить, освежить избу.