Русская народно-бытовая медицина - Попов Г. (библиотека электронных книг .txt) 📗

Громадную роль в таких случаях играет предъявление этих требований в форме, доступной для понимания мужика, уменье подействовать на его логику и последовательная настойчивость со стороны медицинского и санитарного персонала. В Череповецком у. (Новгородск. г.), в ожидании холеры, санитарный попечитель толкует мужикам, что колодцы следует держать в исправности и окопать их такт, чтобы в них не просачивалась с улицы грязная вода. Крестьяне отвечают: «что ж, окопать можно, это не долго, отчего не окопать? Изволь, оброем так, что ни капли не попадет туда с дороги воды». – Действительно, мужики брали заступы и тут же, на глазах попечителя, окапывали колодцы.

При осмотре одного колодца санитарный попечитель заявляет, что в нем сгнил обруб, от гнилого обруба пахнет гнилью и вода, а чистая и хорошая вода – есть непременное и самое главное условие для предупреждения холеры. Крестьяне уже не так охотно соглашаются, а другие, кто заинтересован в этом колодце, стараются отклонить требование попечителя. – «Ну, где же обруб переменить? это, ведь, не шутка: обруб переменить, по крайности, рубля три будет стоить. Придет время, сами, без всякого принуждения, переменим, а теперь пора рабочая, да и лесу негде взять. Нет, уж от обруба ты нас, освободи», – заявляют мужики.

– Я же вам говорю, что первое дело, чтобы не пустить холеру, надо иметь чистую воду: холера больше всего через воду попадает».

– Да от нового-то обруба вода хуже будет пахнуть. Из нового-то колодца, пока обруб не обстоится, совсем нельзя воду брать. Мы, вон, и сами из нового колодца не только на чай или пить, а и для похлебки не берем воды, – протестуют крестьяне. Да и пустое на воду говорят: такую ли мы воду пьем на покосе? Зачерпнешь другой раз этой воды, так чего, чего там нет, того и гляди, лягушку проглотишь, дух от этой воды, так лучше и не нюхай, а то с души сопреть. Никто как Бог: помилует Бог, так какую угодно пей воду – жив останешься».

– Да разве вы не знаете пословицу, что Бог-то Бог, да и сам не будь плох, – старается убедить санитарный попечитель.

– Это верно, – возражают, мужики, – а все же без Бога не до порога.

Как не бился попечитель, не мог убедить мужиков в необходимости переменить обруб в колодце. Наконец, ему надоело вести бесполезные разговоры и он категорически заявил: «если через два дня не будет исполнено, что я говорю, то сряду же составлю протокол и отправлю к земскому начальнику. Это я не из своей головы выдумал, а того требует закон и начальство, а вот и бумага, чтобы вы слушались меня, пока я состою попечителем. Если я это несправедливо требую, вы можете жаловаться потом на меня, а теперь исполняйте, что вам говорят. Ты, староста, первый будешь в ответе, если через два дня не будет из колодца выбрана вся гниль».

На другой день сельский староста приходит к попечителю и говорить: «ты уж ослобони как-нибудь мужичков от этого колодца, а то, шутка ли теперь бросать дело и ладить обруб? Вот, поуправятся с работами, осенью все в лучшем виде справят, а теперь оставь и не жалуйся начальству». – «Да, ведь, ты слышал, поди, как болезнь-то косит людей, не дожидает, когда люди управятся с работами? Надо стараться не допустить ее, а придёт – тогда уж поздно будет: тогда и новый обруб не поможет. Хотите делайте, хотите – нет, я насильно заставить вас не могу, а не будет обруб исправлен к сроку, пожалуюсь земскому начальнику, тогда пеняйте на себя». – Через два дня попечитель является в деревню для санитарного осмотра и первым делом к злополучному колодцу.

– Ну, что, исправили колодец? – обращается он к собравшимся мужикам.

– Исправили, исправили, ступай погляди: все как есть, в аккурат сделали.

– Вишь ты какой строгий, как не исправить?»

– Я думаю, вам и самим нравится брать воду из хорошего колодца, чем из какой-то гнилой ямы».

– Это, что говорить, – соглашаются мужики, – знамо, приятнее. А уж больно не хотелось, признаться сказать, чинить этот родник, потому не время. Думали, поговоришь, поговоришь, да и отстанешь».

И никакого неудовольствия мужики больше не выражали.

– Вот еще что, – говорит санитарный попечитель, – не надо пить сырую воду, а надо употреблять кипяченую: сырая вода при этой болезни вредна.

– Не то, что кипяченую воду, а мы готовы и чаек пить, как бы нам дали хоть по четверточке на семью, да сахарку фунтиков по пяти, – шутят мужики. – За колодцы-то, вот, жаловаться хотел, а о чайке не похлопочешь. А славно бы с устатку брюхо пораспарить. А так пить кипяченую воду никто не будет: не вкусна она так-то.

В некоторых случаях санитарная идея, видимо, только слегка коснулась сознания населения и иногда понимается даже уродливо. Своеобразный способ уничтожения вещей тифозных больных, касающийся одной из деревень Инсарского у. (Пензенской г.) и приведенный выше, вызвал волнение жителей соседних деревень. Деревенские санитары, рассчитывая так просто отделаться от заразы и бросая вещи больных в речку, думали только о себе и совсем не думали о других. Когда жители нижележащих по реке деревень заметили, что в реке появляется какая-то одежда и рухлядь и узнали, откуда все это берется, пришли в волнение и начали толковать о том, что их хотят заразить. В деле принял участие священник, сделал подобающее разъяснение, и санитарное недоразумение кончилось благополучно. Поэтому, нет ничего удивительного, когда, при таком неглубоком понимании значения санитарных мер, всякая память о них, лишь только прошла непосредственная опасность, скоро изглаживается и о них легко забывают (Кадниковск. и Тотемск. уу. Волог. г., Скопинск. у. Рязанск. г., Р.-Борисоглебск, у. Ярославской г. и др.).

Но не в малом числе случаев, главным образом, тогда, когда принятие санитарных мер не сопровождается надлежащими разъяснениями и лишено уменья подействовать на логику крестьянина и сообразоваться с его психологией, является, с его стороны, полное непонимание их значения и, как следствие этого, нежелание исполнять их даже временно. – «Как бы болезни от вони да грязи заводились, – возражает мужик, – то на свете и людей-то не было бы: давно бы все перемерли» (Дорогобужск. у. Смоленск, г.). Нередко и здесь опять выступает вековая и испытанная надежда на Бога, и крестьяне, в ответ на все требования, отвечают: «ничего против Бога не сделаешь, никакие средства не помогут, если Бог захочет наказать». – В тех же случаях, когда формальные требования приобретают характер насильственности, со стороны крестьян является, большею частью, только внешнее их исполнение, внутренне же они настроены против них скептически и даже враждебно. Когда, при эпидемии, является медицинский персонал и начинает принимать ряд мер, запрещая здоровым сообщаться с больными, переводя больных в другие помещения и ставя караульных у сельских ворот и возле домов, где есть больные, крестьяне ко всем этим мерам относятся недоброжелательно, считая их пустым делом и выдумкой начальства, и говорить, что все это делается не для того, чтобы прекратить болезнь, а чтобы мучить и морить народ: «кому умереть, тот и без осторожности, и с осторожностью умрёт» (Спасск. у. Казанск. г.).

Что касается дезинфекции, то по отношению к ней настроено скептически чуть ли не большинство населения. Очень многие относятся к ней с полным индифферентизмом, не считают необходимостью, но, в то же время, и не протестуют: «охота, так пусть прыскают, чем хотят, нам от этого ни тепло, ни холодно», – отзываются о дезинфекции эти индифферентисты (Ростовск. и Пошехонск. уу. Ярославск, г., Грязовецк. у. Волог. г., Суздалъск. у. Владимирск. г). Нередко дезинфекции не придается никакого практического значения и она считается пустым делом, шуткой, баловством и выдумкою господ, которым делать нечего и некуда бросать деньги.

«Всё это пустое, смерть свою причину найдёт и никакая дезинфекция, тут, ничего не сделает» [125]. Многие относятся к дезинфекции недоверчиво и в высшей степени подозрительно. «В старину обходились без этого, а нынче начались различные выдумки и заразы больше стало». – «Попрыскал, попрыскал да и думает, что нашел болезнь и уморил ее: подставит она рот-то. как бы не так», – пренебрежительно критикует дезинфекцию скептик-мужик (Тульск. г. и у.). В немалом числе случаев крестьяне не противодействуют дезинфекции только из страха наказания, внутренне же настроены против нее несочувственно и недоброжелательно, видят в ней не пользу, а скорее вред и даже считают её чуть ли не главной заразой: «как понакурят да понапустят вони – и без болезни болезнь придёт» (Юрьевск. у. Владим. г.). В некоторых случаях дело доходит до того, что крестьяне, не желая подвергаться дезинфекции и избегая иметь дело с медицинским персоналом, тщательно скрывают от него больных (Новоржевск. у. Псков, г.).