Русская народно-бытовая медицина - Попов Г. (библиотека электронных книг .txt) 📗

Может снять эту болезнь и овин. Для этого следует больному потереться обнаженной спиной о стену овина и трижды проговорить: «овин, овин, сними с меня утин». Иногда, при этом, нужно искать непременно такой овин, чтобы он был перенесен на третье место. Такое же значение в Вязниковском у – де (Владимирск. г.) приобретают всякие другие постройки, перенесенные с одного места на другое. Потирая о них ушибленное место, следует произносить: «хоромина поставлена, поставь меня по старому».

К белям у женщин какое-то скрытое отношение имеет берёза. Женщины, при белях, по утренним и вечерним зорям, идут к какой-нибудь березе, плещут на неё и на себя воду и приговаривают: «Возьми, берёза, свое, а отдай моё». При тех же белях женщины отмывают рубашку ночью и воду относят выливать на перекрёстки, чтобы никто не видал. Иногда при белях процесс обмывания совершается женщинами там же, на перекрёстках, а остатки принесенной из дома воды выливаются ими на правую и левую стороны (Юхновск. у. Смоленск, г., Карачевск. у. Орловск. г.).:

В числе общих суеверных приемов есть такие, в основе которых заключается та или другая аналогия между воображаемой причиной болезни и применяемым средством. Эта аналогия часто весьма отдаленна и нередко лишена совершенно всякого здравого смысла. Колотье в груди и спине «прикалывают» крестом, а при «усовьях» или колотьё в боках «поят с иголок». Набрав их сколько возможно больше, опускают в чашку, наливают воды, поят ею больного и натирают бока. Подобным же образом лечат острые боли в желудке: ставят на живот больному чашку воды и опускают в неё иголки. Существует даже такой способ лечения колотья в боку: колют бок осколком или щепкой от подпорки, которой подперта стена (Городищенск. у. Пензенск. г., Болховск. и Карачевск. уу. Орловск. г.).

Однородность названий, внешнее сходство действия, соответствие места и т. п. – всё это даёт повод крестьянину искать и находить, казалось бы, самые неприменимые средства. Считая очень полезным при золотухе золото, он приобретает, будто бы, золотые крест или серьги, носит с собой хотя бы золотую нитку из ризы священника, ест с хлебом или пьет в воде «сусальное» золото и т. п.

При паховой грыже он прокалывает и вставляет серьгу в то ухо, с какой стороны появляется грыжа, при пупочной, на основании проблематического сходства, вставляет в пуп изюминку, а при кровотечении из пуповины применяешь однородное по цвету с кровью средство – сырую тёртую свеклу. На том же законе подобия основывается применение известного деревенского средства при укушенных ранах: употребление внутрь пепла от шерсти укусившей собаки или прикладывание этой шерсти к ране.

Весьма интересен способ, который применяется иногда при недержании мочи: больные подпоясываются той веревкой, которая обвивает и удерживает на палке печное помело (Болховск. у. Орловск. г.).

Не менее любопытен другой способ, при посредстве которого женщины достигают того, что у них «подсыхает» молоко в грудях: для этого молоко «сострекивается» на горячую печь (Р.-Борисогл. и Пошехонск. уу. Ярославск. г.).

Русский мужик не смотрит просто иногда даже на такое явление, как заноза. Лучшим средством для её извлечения он считает сок лебеды [189], а чтобы заноза не попала в тело вторично, полагает необходимым, вытащив, ее сесть. В Спасском уезде (Казан, губ.) для извлечения занозы употребляется «змеиная выползина», которой обкладывается то место, куда попала заноза: как змея свободно выползает из своей шкуры, так заноза вылезет из тела. Змеиный выползок помогает и при тяжелых родах, если поить с него водой роженицу. Здесь играет роль соображение: как змея выползает свободно из шкуры, так легко родится и ребенок» (Саран, у. Вятск. г.). Суеверная терапия нашла какую-то таинственную связь даже между эпилепсией и вьюном [190]: проглотить при падучей живого вьюна считается хорошим средством. [191]

Такое же стремление отыскать несуществующее отношение к болезни проявляется и в некоторых других суеверных приёмах. Таков, напр., обычай лазить при глухоте на колокольню, становиться под колокола и целовать их или поить долго не говорящего ребенка водой, которой был окачен колокольчик. Таков же приём – пользоваться, как лечебным средством, покойником. В этом последнем случае при головной боли берут руку покойника и обводят ею три раза вокруг головы, произнося: «Как твоя рука замерла, так пусть замрет моя голова» [192]. Такой же характер имеет практикуемый в некоторых местах способ леченая от «лома в костях». Больной идет в лес и ищет старую кость от «падины», которая бы вросла уже в землю. Взяв кость, больной стучит ею по больному месту и приговариваешь: «как эта падина ничего не чует, так пусть и моя нога ничуть не болит». Иногда для этой цели нужна земля или трава, взятая с могилы «тёзки» или человека, умершего от той же болезни, которой страдает больной (Орловск., Пензенск., Вятск., Новгород, и друг. гг.). Но едва ли не дальше всех по такому пути невозможных аналогий идут некоторые новгородцы (Череповецк. у.). По их наблюдениям, кора крушины, соскобленная сверху вниз, действует, как слабительное, а снятая снизу вверх – как рвотное.

До сих пор мы рассматривали общие суеверные приёмы и средства отдельных болезней, в которых проглядывает та или другая общая руководящая идея. Несмотря на всю свою фантастичность и часто даже нелепость, как это было уже нами замечено в отделе «знахарство», идея эта почти всегда стоит в последовательной и логической зависимости от воззрения народа на заболеваемость.

В настоящее время – перед нами методика лечения суеверными средствами некоторых отдельных болезней, своего рода частная терапия народа. Здесь мы сгруппировали приемы и средства более сложные, которые не исчерпываются какой-либо одной идеей, такие, где эта идея выражена более мелочным и отдаленным образом и, наконец, те, для которых было бы трудно подыскать какое бы то ни было объяснение.

Особенной многочисленностью и разнообразием, а иногда и особенной сложностью, отличаются приемы и средства при перемежающейся лихорадке. Больного иногда сажают в «дым», когда затопят первый раз в году овин, обмывают холодной водой… и приговаривают: «как с гуся вода – так и с тебя худоба и хворь, и боль» (Вяземск. у. Смолен, г.).

В других случаях окачивают его водой, в лесу, через березку, завязывая над головой два сучка березы и произнося: «покинешь – отпущу, не покинешь – сама сгинешь» (Пензен. и Краснослоб. уу. Пензенск. г.). Иногда дают больному лихорадкой воду, наговоренную на углях, соли и глине. В первый день лечения даётся одна ложка, во 2-й – две, в 3-й – три и т. д., до 12 дней. При этом больной, каждый день, на деревянной палочке делает соответственное количество зарубок и, по окончании курса лечения, бросает эту палку в реку (Медынск. у. Калужск. г.).

При той же болезни берётся с божницы [193] освященная верба, на ней делается столько надрезов, сколько с больным было пароксизмов и бросается в натопленную печь. Когда верба сгорит, нужно взглянуть на оставшийся пепел и положить три земных поклона: после этого лихорадка должна «пропасть». Особенной сложностью отличается лечение упорных случаев лихорадки, когда она не поддается обычным приёмам лечения. В стене или дверях, на высоте роста больного, просверливается отверстие, у больного выстригается клок волос, обрезываются ногти, всё это вкладывается в приготовленное отверстие и заколачивается осиновым колышком, а сам больной укладывается на осиновые чурбаны и нахлёстывается осиновыми же прутьями (Городищенск. у. Пензенск. г.).