Путешествие в Икстлан - Кастанеда Карлос Сезар Арана (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
– И сколько ты собираешься мне платить?
В его голосе проскользнула нотка алчности.
– Сколько ты сочтешь нужным.
– Тогда за мое время ты будешь платить мне своим временем, – произнес он.
Я подумал, что он – явно со странностями, и ответил, что не понимаю. Он объяснил, что о растениях вообще нечего рассказывать, поэтому брать с меня за это деньги для него немыслимо.
Он пронзительно посмотрел на меня, нахмурился и спросил:
– Слушай, чем это ты все время занимаешься в кармане? Уж не играешь ли ты там со своим бобиком?
В необъятном кармане моей штормовки лежал блокнот, и я вслепую непрерывно записывал в него наш разговор. Когда я объяснил дону Хуану, в чем дело, он от души расхохотался. Я сказал, что просто не хотел действовать ему на нервы.
– Пиши, если хочешь, – разрешил он, – ты не действуешь мне на нервы.
Мы бродили по окрестной пустыне, пока почти совсем не стемнело. Дон Хуан не показал мне ни одного растения и вообще не сказал ни слова на эту тему. Наконец мы остановились передохнуть возле каких-то больших кустов.
– Растения – очень занятные существа, – сказал дон Хуан, не глядя на меня, – они живые и все чувствуют.
Едва он это произнес, как сильный порыв ветра пронесся по пустынному чапаралю. Кусты громко зашелестели.
– Слышишь? – спросил дон Хуан. – Листья и ветер со мной соглашаются.
Он сложил правую ладонь лодочкой и приставил к уху, как бы для того, чтобы лучше слышать.
Я засмеялся. Прежде чем познакомить меня с доном Хуаном, мой приятель предупредил, что старик со странностями. И теперь я решил, что «соглашение с листьями» – одна из его эксцентричных шуток.
Мы прошли еще немного, но дон Хуан по-прежнему не показывал мне и не собирал никаких растений. Он просто скользил сквозь кустарник, слегка прикасаясь к ветвям. Затем он остановился, присел на камень и велел мне отдохнуть и осмотреться.
Но я был настроен на беседу и еще раз напомнил ему, что меня очень интересуют растения, особенно пейот. Я снова предложил ему плату за информацию.
– Не нужна мне никакая плата, – сказал он. – Спрашивай о чем угодно. Я расскажу тебе то, что мне известно, а после объясню, что со всем этим делать.
Дон Хуан поинтересовался, устраивает ли меня такой вариант. Я был доволен. Но потом он добавил загадочную фразу:
– Только вряд ли о растениях можно что-то узнать, ведь о них нечего сказать.
Я не понял, что он сказал или что имел в виду.
– Что ты сказал?
Он трижды повторил ту же самую фразу. Как только дон Хуан замолчал, из-за холмов вынырнул военный самолет. Он пронесся над нами на бреющем полете, сотрясая всю округу ревом двигателей.
– О! Слышишь, как мир со мной соглашается? – сказал дон Хуан, приставив к уху левую ладонь.
Дон Хуан казался мне весьма занятным человеком. К тому же он так заразительно смеялся.
– Дон Хуан, ты родом из Аризоны? – спросил я, чтобы вновь навести разговор на возможность получить он него интересующую меня информацию.
Он взглянул на меня и утвердительно кивнул. В его глазах появилась усталость. Между нижними веками и зрачками блеснули белки.
– Ты родился в этих местах?
Он снова молча кивнул. Жест был вроде бы утвердительным и в то же время рассеянным, как у человека, глубоко погруженного в свои мысли.
– А ты-то сам откуда? – спросил дон Хуан.
– Из Южной Америки.
– Южная Америка большая. Ты что, родился во всей сразу?
Он вновь посмотрел на меня, блеснув глазами.
Я начал было объяснять ему обстоятельства моего рождения, но он перебил меня:
– В этом смысле мы с тобой похожи. Вообще-то я – яки из Соноры. Но сейчас живу здесь.
– Правда? А я родом из…
Он не дал мне договорить.
– Знаю, знаю. Ты – тот, кто ты есть, родом оттуда, откуда ты родом, так же как я – яки из Соноры.
Меня поразил его ясный взгляд, а от смеха я почему-то почувствовал неудобство, словно дон Хуан уличил меня во лжи. Это было какое-то неопределенное чувство вины, как будто дон Хуан знал обо мне нечто такое, чего не знал я сам или в чем не хотел признаться. Мне становилось все более и более не по себе. Дон Хуан, видимо, это заметил и спросил:
– Как насчет того, чтобы поужинать в ресторане?
Мы вернулись к его дому, а потом поехали в город. По дороге я почувствовал некоторое облегчение, но полностью расслабиться мне все же не удалось. Я ощущал как бы нависшую надо мной угрозу, но никак не мог понять, в чем дело.
В ресторане я хотел угостить дона Хуана пивом, но он отказался, сказав, что вообще не пьет, даже пива. Я не поверил и внутренне усмехнулся: мой друг, который нас познакомил, говорил мне, что «старик, как правило, обычно малость не в себе». Но даже если дон Хуан лгал насчет того, что не пьет, это меня ничуть не беспокоило. Все равно он мне нравился, в нем было что-то, что меня успокаивало.
На моем лице, видимо, было написано недоверие, так как дон Хуан объяснил, что в молодости пил довольно много, но однажды взял и бросил.
– Люди, как правило, не отдают себе отчета в том, что в любой момент могут выбросить из своей жизни все что угодно. Вот так.
И дон Хуан щелкнул пальцами, как бы демонстрируя, насколько просто это делается.
– Ты думаешь, так легко бросить пить или, скажем, курить? – спросил я.
– Ну конечно! – убежденно воскликнул он. – Бросить пить или курить – вообще дело плевое. Эти привычки – ерунда, ничто, если мы намерены от них отказаться.
В это мгновение кипяток в кофеварке весело забулькал.
– Слышишь? – воскликнул дон Хуан, блеснув глазами. – Кипяток со мной согласен.
И, помолчав немного, добавил:
– Человек может получать подтверждение от всего, что его окружает.
Тут кофеварка издала булькающий звук, напоминающий нечто не совсем приличное.
Дон Хуан взглянул на кофеварку и мягко произнес:
– Спасибо.
Потом он кивнул и оглушительно захохотал.
Я был буквально ошеломлен. Смеялся он, пожалуй, слишком громко, но вся ситуация в целом меня чрезвычайно озадачила.
На этом наша первая встреча закончилась. У дверей ресторана я попрощался со своим «информатором». Я сказал, что мне еще нужно заехать к друзьям и что хотел бы снова встретиться с ним в конце следующей недели.
– Когда ты будешь дома? – спросил я.
Он окинул меня оценивающим взглядом и ответил:
– Тогда, когда ты приедешь.
– Но я не знаю точно, когда смогу приехать.
– Приезжай, когда сможешь, и не беспокойся.
– А если тебя не будет дома?
– Буду, – с улыбкой ответил он, повернулся и зашагал прочь.
Я догнал его и спросил, не возражает ли он против того, чтобы я взял с собой фотоаппарат и сфотографировал его самого и его дом.
– Исключено, – ответил дон Хуан, нахмурившись.
– А магнитофон хоть можно?
– Боюсь, что с магнитофоном дело обстоит точно так же.
Мне стало досадно. Я разозлился и заявил, что не нахожу в его отказе никакой логики.
Дон Хуан отрицательно покачал головой.
– Забудь об этом, – властно сказал он. – И, если хочешь иметь со мной дело, никогда больше не вспоминай.
Я сделал слабую попытку настаивать, объясняя, что фотографии и магнитофонные записи необходимы мне в работе. Дон Хуан сказал, что во всем, что мы делаем, по-настоящему необходимо лишь одно – «дух».
– Без духа человек ни на что не годен, – заявил он. – А у тебя его нет. Вот это должно тебя беспокоить, а вовсе не фотографии.
– Что ты име…
Он не дал мне договорить, взмахом руки прервав на полуслове, но, отойдя на несколько шагов, обернулся.
– Приезжай обязательно, – сказал он вполголоса и помахал рукой на прощание.
Глава 2. Стирание личной истории
Вторник, 22 декабря 1960
Дон Хуан сидел на земле возле двери своего дома, прислонясь к стене. Перевернув деревянный ящик из-под молочных бутылок, он предложил мне присесть и чувствовать себя как дома. Я привез с собой блок сигарет. Вытащив несколько пачек, я предложил их дону Хуану. Он сказал, что не курит, но подарок принял. Мы говорили о том, что ночи в пустыне стоят холодные, и еще о разных мелочах.
