Ветер моих фантазий (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
— Скорую позвала! — выбежала в коридор мама.
И притормозила, увидев нас в такой позе. Впрочем, ничего не сказала. Пробежалась на кухню. Потом в комнату бабушки с дедушкой. Потом к нам с аптечкой. Потом треснула себя по лбу и побежала с аптечкой обратно. Потом на кухню. Потом к нам. Опять на кухню. И к нам со стаканом воды. Кажется, у мамы самой паника началась. И Ки Ра все еще не в себе. И единственным сколько-то здравомыслящим человеком в этой квартире осталась я.
Жуткое ощущение, когда только ты тут можешь мыслить. Когда рядом человеку дурно. Может даже, он сейчас умирает. А я не знаю, что сделать. Я ничем помочь ему не могу! Только глупо сидеть рядом, обнимать и гладить, гладить. Это, наверное, бесполезно, но я больше ничего не умею. Я совсем ничего не умею.
Парень дернулся.
Совсем?.. Умирает?!
Заплакав, обняла его еще крепче.
А все-таки… страшно быть взрослым. Страшно, когда ты единственный в порядке, а рядом беззащитное существо страдает. И даже не знаешь, что сделать. Это… это испытывала моя мама с нами?.. Это испытывают взрослые рядом с нами?..
Ки Ра вдруг уткнулся лицом в мое плечо. И я почувствовала, как моя кофта намокает. Это… его слезы? Или кровь идет?!
Уже свои руки дрожать начали. Трясущимися руками осторожно лицо его обхватила, подняла. Он смотрел на меня. Отчаянно. Он… плакал. Взрослый парень, мужчина почти или уже, но… он сейчас плакал. Он был настолько потерян, что даже забыл смутиться. Совсем ни о чем не думал.
Снова его обняла и крепко прижала к себе. Снова по спине погладила. По лохматым волосам.
— Ну-ну… успокойся, Ки Ра! Успокойся, пожалуйста…
Я потом уже не понимала, что несла. Сидела, обнимала его одной рукой, гладила другой. Он еще какое-то время ревел, страшно, потом вроде стал успокаиваться, трястись перестал. Просто страшно было оставлять его одного в таком состоянии. И будто бы надо было его успокаивать?..
Глава 9.2
Дверной звонок отрезвил нас. Бледная мама, только что смотревшая на нас, прислонившись к стене поодаль, со стаканом воды в руке, отправилась к дверям. Со стаканом. Впустила мужчину-санитара и женщину-медсестру.
— Мальчик… нерусский… Кажется, сердечный приступ. Разволновался. Там по телевизору гадость показывали. Он увидел, — торопливо тараторила она.
Ки Ра дернулся, услышав чужие голоса. Торопливо отстранился, утер слезы. И, быстро посмотрев на врача, повернулся к прихожей, рукой указал туда.
— Ээ… что? — мужчина нахмурился.
— Аа, рюкзак там его! Он там рюкзак оставил, когда зашел! — сообразила моя мама — и за рюкзаком кинулась.
— По-русски парень говорит? — серьезно спросил врач, присаживаясь на пол рядом с нами.
— Говорит, — едва слышно выдохнула я.
— Отлично! — мужчина улыбнулся, — Хотя бы расспросить сможем, что за неприятные ощущения его беспокоят.
Тут к нам подскочила моя мама, с рюкзаком. Ки Ра руку к нему протянул — и мама торопливо опустила его вещь рядом. Сглотнув, парень молнию расстегнул. Достал крайнюю, со стороны лежащую, красную тонкую папку. Врачу отдал.
— Там смотреть. Пожалуйста.
Врач развернул. Я успела краем глаза заметить русский текст. На три четверти листа формата А4 примерно. Там еще цифры какие-то были. Может, телефон, куда звонить? Но… выходит, что у Ки Ра хроническая какая-то болезнь? Раз он при себе что-то записанное на русском таскает? Раз врачу отдал?
Грустно на парня посмотрела. Он устало прислонился к стене, запрокинув голову. Руку, которой рубашку сжимал, опустил на пол. Вторая упала ему на колени. Значит, чем-то давно болен. Или серьезно. Но… он выглядел таким крепким! Совсем здоровым…
— Значит, порок сердца, — сказал врач, быстро дочитав текст. Папку закрыл, положил обратно в рюкзак. Там зашарил во внутреннем кармане-сетке, достал баночку-контейнер с несколькими отделениями, в которых глухо что-то об стенки ударялось. Положил возле парня. Медсестру попросил достать прибор для кардиограммы. У Ки Ра спросил, что его беспокоит сейчас.
— Как обычно, — ответил тот тихо.
Он уже выглядел спокойным.
— Что беспокоило? Боли? Аритмия? То есть… Боль? Аритмия? Другие неприятные ощущения?
— Боли… нет, — глухо ответил парень, — Сердце норма. Испуг был. Сильный испуг.
— Испуг?.. — врач на мою маму посмотрел.
— Там новости по телевизору были, — торопливо объяснила та, — Там были кадры абортированного ребенка. Он видел.
— А, понятно, — врач серьезно кивнул.
Медсестра тем временем села возле нас, расстегнула рубашку парня, приподняла футболку — и меня придержать попросила — стала лепить на грудь Ки Ра металлические присоски с резиновыми шариками, от которых провода к какому-то прибору шли. И на запястья, и голени ему какие-то большие прищепки с проводами налепила.
— Сейчас помолчите, пожалуйста.
— Без разговоров, — врач уточнил.
Я невольно посмотрела на присоски и обнаженную грудь под ними. Худой и невысокий Ки Ра оказался по-своему мускулистым. Ну, неудивительно, он так легко одолел поклонника королевы сплетников, который был выше и крупнее его.
Парень, приметив взгляд мой внимательный, требования врача нарушать не стал, но так насмешливо вскинул брови, отмечая мое чрезмерное любопытство, что я сильно смутилась и виновато даже потупилась. Но, уже глядя в пол у наших ног, запоздало отметила, что заметила у него несколько шрамов, кажется, у сердца.
— Операция была, — пояснил врач чуть позже, когда из их прибора поползла бумага с кардиограммой. Оторвал ее, стал рассматривать неровные линии.
Медсестра отцепляла прищепки и присоски. Мама сбегала на кухню за полотенцем, чтобы гель от присосок стереть. Сама было потянулась, но Ки Ра цапнул полотенце с другого края и посмотрел на нее сердито. Своим фирменным взглядом. Женщина все сразу поняла и отступила, оставив в его руке трофейное полотенце. Он и на меня посмотрел, чтобы футболку отпустила — и я подчинилась. Ки Ра быстро утерся, накинул футболку обратно, все пуговицы застегнул. Ну, почти. Оставив нижние две. То ли забыл, то ли порядок во внешнем виде ему претил даже сейчас.
В общем, врач сказал, что никаких тьфу-тьфу — и по дереву я тоже тайком постучала — инфарктов не было. На маму рявкнул, чтобы выключила уже телевизор — там как раз бодро йогурт рекламировали — и мама, смутившись, побежала выключать. Но Ки Ра теперь был уже спокоен. Вроде.
Это у него шок был. От вида расчлененного младенца.
Но Ки Ра еще сказал, что он сейчас дома живет один: отец куда-то по делам уехал и вернется через полторы недели. А сейчас звонить ему бесполезно. Не приедет. Ладно бы звонили врачи из больницы, так нет же, обошлось все.
— Сволочь ваш отец, — врач проворчал, но под тяжелым взглядом пациента тут же смущенно исправился, — Уж простите. Но нормальный отец приехал бы к вам.
— Он — бизнэсумэн, — коротко пояснил парень.
— Он… бизнесмен? — мужчина нахмурился, — Так тем более! Раз у него своя фирма есть, значит, и денег много. Вполне может купить билет на самолет — и полететь хоть сегодня проведать сына.
— Он — бизнэсумэн, — повторил Ки Ра глухо и вдруг ухмыльнулся, посмотрел на врача серьезно, — Но на мои похороны он приедет. Хотя… может, с опоздание.
— Тьфу ты! — я сердито его кулаком в плечо пихнула, — Не каркай!!!
— Что?! — кореец повернулся ко мне.
И я робко притихла под его тяжелым взглядом.
Ох, ему плохо было только что, а я еще и бью его!
Парень неожиданно дунул мне на лоб, сдувая прядь со лба и щеки к виску. Робко посмотрела на него. Растерялась, увидев улыбку. Настоящую. Разве что взгляд был серьезным.
— Какой смысл? — уточнил он, — Я не знал это слова.
— А, это… — смущенно улыбнулась, потом нахмурилась, нависла над ним и проворчала: — Плохой шутка, Ки Ра!
— Какой шутка? — недоуменно моргнул тот.
