Крылья (СИ) - Славина Ирена (книги без сокращений TXT) 📗

— Мы с вами встречались раньше? Ваше лицо кажется мне смутно знакомым.

Крис что-то отвечает ей по-итальянски, наверняка что-то вроде «я не говорю по-русски», и эта внезапная конспирация смешит меня до слез.

Таня пишет мне номер своего швейцарского телефона, крепко обнимает и желает всего самого лучшего. Вот это встреча! Напоследок она снова подозрительно оглядывается на Криса и снова вопрошает, на этот раз по-английски:

— Вы уверены, что мы нигде не встречались?

— I don’t think so[54], — отвечает тот, качая головой и талантливо изображая спешку.

— Ты знаешь её? — начинаю пытать Криса я, как только мы продолжили путь по больничному коридору.

— Да, — кивает мне он с лукавой улыбкой. — Только в момент знакомства я вёл себя не самым лучшим образом, так что лучше бы ей меня не помнить. Я тебе потом всё расскажу…

— Это ты предложил ей работу в этой клинике?! — восклицаю я.

— Тссс, — зажимает мне рот Крис, и мы оба смеемся, как ненормальные.

Я оглядываюсь через плечо и ловлю его весёлый взгляд. Да мой парень просто душка, хотите верьте, хотите нет.

***

Мы остановились на подземной парковке, сверкающей хромом и светоотражающей краской. Крис открыл мою дверцу, поднял меня на руки и направился к дверям лифта. Я чувствовала тепло его ладоней, обхвативших мою спину и бёдра, и ощущала, как во мне затягивается тугая-претугая пружина...

Крис остановился у дверей лифта и осторожно опустил меня на землю.

— Вот куда мне следовало увезти тебя сразу с аэродрома...

— Да, тогда тебе не пришлось бы сейчас тащить меня на руках, — улыбнулась я, морщась от боли в бедре.

— Если бы я хотя бы отдаленно представлял, что в ресторане тебе может что-то угрожать, то мы бы поели и поговорили у меня дома. Единственная сложность заключалась бы в том, как не смутить тебя до смерти этим предложением.

Я опустила голову и рассмеялась.

— Ну... Да... Вообще-то я не езжу к парням домой на первом свидании.

Крис посмотрел на меня с веселой улыбкой. Двери лифта бесшумно открылись, и моя судьба взяла меня за руку и повела за собой.

Я представить не могла, что дом Криса будет так невообразимо хорош. Я оказалась в большом двухуровневом пентхаусе с окнами от пола до потолка. Закатное солнце залило всё медово-желтым светом. Одна из стен была полукруглой, а посреди квартиры тянулась вверх винтовая лестница из дерева и черного металла. Но об интерьере я тут же забыла. Как забыла обо всем остальном. Везде, где только можно, стояли вазы с белыми цветами, под потолком парили на золотых нитях розовые и красные воздушные шары, а на противоположной стене висел большой бумажный плакат с одной-единственной фразой. Я прочитала её, и мои глаза заволокло слезами.

«Если ты здесь, значит, мне больше не о чем мечтать».

Я остановилась на пороге, едва дыша, и сквозь туман смотрела на это трогательное проявление его чувств. Меня целовали и до него, мне и прежде оказывали знаки внимания, но еще никто так не радовался одному моему присутствию. Крис привлек меня к себе, потрясенный странной переменой в моем настроении, и я заплакала в голос.

— Только не говори, что тебе здесь не нравится, а то верну тебя в больницу, — зашептал он мне в ухо, и я рассмеялась сквозь слезы.

— Очень нравится, очень. Мне до сих пор не верится, что я наконец здесь, рядом с тобой.

— Мне тоже, — он стер мокрую дорожку с моей щеки.

— Когда ты всё это успел?

— Не представляешь, как много можно сделать, имея телефон под рукой.

— Так вот кому ты звонил, когда мы уезжали из клиники...

— Ага. Надувальщикам шаров и рисовальщикам плакатов.

Я прижалась к нему, переполненная под завязку пьянящим ощущением, что жизнь наконец привела меня к той двери, за которой окажется мой самый большой подарок.

***

День медленно угасал. Вечернее солнце залило вершины Альп оранжевой глазурью. Крис заказал ужин, который привезли в белых картонных коробках, зажег огонь в камине и принес мне плед. Я сидела у него на руках и едва соображала после бокала вина и дюжины сводящих с ума поцелуев, которые он выдавал мне порционно, как лекарство, вопреки моим мечтам получить всё и сразу. Я запустила ладонь под его футболку и провела по груди, с какой-то отчаянной радостью замечая, как напрягаются его мышцы под моими пальцами. Я и представить не могла, что просто гладить кого-то может быть так мучительно приятно. Крис смотрел на меня, а я на него. Моя рука спустилась к его животу, но он тут же поймал мою ладонь и придержал на месте.

— Крис, — взмолилась я.

— Нет, не сегодня, — вздохнул он.

— Почему?

Я недоумевала, к чему оттягивать то, что неизбежно случится не сегодня, так завтра, а не завтра, так послезавтра. Заняться с ним любовью было таким же естественным и здоровым желанием, как хотеть есть, спать или дышать. Я знала, что это случится в самое ближайшее время, и не сомневалась, что он тоже знает это. Я не относилась к тем девушкам, которые повинуются сиюминутным порывам, как не относилась и к тем, кто планирует близость только после клятв у алтаря. Я ясно чувствовала, что сделаю это, как только встречу человека, предназначенного мне судьбой. Теперь я обрела его и моя внутренняя дверь, хранившая за собой всю мою нерастраченную страсть и нежность, — едва держалась на петлях...

Но Крис крепко держал мою руку и не разрешал ей снова забраться под его футболку.

— Я хочу, чтобы ты окончательно выздоровела.

— Я здорова.

— Что я буду делать, если у тебя снова откроется кровотечение?

— Наложишь еще одну повязку? — пробормотала я, невинно хлопая ресницами.

Крис глухо рассмеялся и с тяжким вздохом добавил:

— Ты не представляешь, как я хочу тебя. И не представляешь, каких усилий мне стоит держать себя в руках. Но я не смогу навредить тебе или сделать больно, даже если мне приставят пистолет к виску.

— Тебе придется сделать мне больно, по крайней мере, один раз, — сказала я, не глядя на него и пряча на его груди пылающее лицо. — И я хочу этой боли. Прошу тебя.

— Лика, — приподнял мой подбородок он. — Не знаю, как, но я планирую продержаться хотя бы три дня, и... ты должна помочь мне.

— Вот еще, — буркнула я и запустила обе руки под его одежду.

— Окей, два, — тут же сдался он, задерживая дыхание.

— Один. Один день, и отсчет начинается прямо сейчас.

— Повторюсь, но кто учил тебя искусству убеждения? Может, мне можно взять у него парочку уроков?

— Я могу дать тебе пару уроков, но плата окажется непомерно высока. По традиции Дьявол-искуситель берёт всю душу.

— Она уже твоя, — сказал мне Крис, прижимая меня к себе как-то особенно нежно. — Вся твоя.

***

Мы обнимались у распахнутого настежь окна и дышали ночью. Над Альпами взошла луна — такая яркая, такая полная. Сколько поцелуев довелось ей увидеть, глядя с неба на землю все эти тысячи лет? Наверняка бесконечное множество, но я была не прочь показать ей еще парочку. Я просто не могла оторваться от своего парня. Да, пожалуй, мне нужно привыкать к этим двум словам в своей речи. «Мой парень». М-м-м... Только мой.

— Ну всё, а теперь спать, — сказал Крис, снимая меня с подоконника и забирая у меня бокал. — Хочешь чего-нибудь перед сном?

— Искупаться. Я так хочу принять душ, просто умираю.

— И давно ты его хочешь? Почему не сказала мне раньше?

— А раньше не хотела, — невинно пробормотала я. — Но как же моя нога? Её можно мочить?

— Нет.

— Ну вот, — вздохнула я.

— Что-нибудь придумаем.

Он ушел и вернулся через минуту с полотенцем.

— Я приготовлю тебе ванну, а ты сможешь сама раздеться?

— Даже не знаю, — лукаво улыбнулась я.

— Только не говори, что не сможешь, иначе тебе придется купаться в одежде, — пригрозил он. — Держи.

Я взяла из его рук пушистое полотенце шоколадного цвета, и к тому времени, когда Крис снова вернулся, уже переминалась с ноги на ногу, завернутая в два слоя мягкой ткани. Он подхватил меня на руки и понес в ванную комнату.